День славянской письменности и культуры — один из немногих праздников, церковная и государственно-общественная составляющие которых неразделимы. Да и родился он как торжество церковно-государственное.
В 1863 году Святейшим Правительствующим Синодом было установлено празднование святым равноапостольным Кириллу и Мефодию 11 мая по юлианскому календарю (соответствует 24 мая по новому стилю) — «в память совершения тысячелетия от первоначального освящения нашего отечественного языка Евангелием и верою Христовою». Этот же, 1863 год, был, кстати, объявлен «годом славянского юбилея» Римской Церковью.
Русская Церковь и русское общество восприняли тогда утверждение нового праздника как проявление духовной и политической солидарности со страждущими братьями, балканскими славянами — прежде всего, конечно, с изнывавшей под османским игом Болгарией, где день памяти Кирилла и Мефодия отмечался как день общенационального единства с начала XIX столетия. В царской России к 11 мая был приурочен ежегодный выпускной акт в церковных школах.
Возрождение праздника было удивительным. В 1986 году, в ещё вполне «советское» время, на полярной окраине традиционно православного мира, в городе Мурманске, прошёл первый «Праздник письменности», связанный с возвращением памяти о святых братьях. Нельзя не увидеть здесь какого-то глубоко символизма: мурманская земля — положенный самой географией предел того идущего с юга миссионерского импульса, который задали Кирилл и Мефодий. Святой Трифон, имя которого носит самый северный в мире православный Трифонов-Печенгский монастырь, был продолжателем дела Солунских братьев — он стал проповедником среди лопарей, подобно тому, как они были апостолами славян.
Мурманск — рубежный ещё и в историческом смысле: последний город, основанный в имперской России (1916 г.), он стал непреодолимой преградой для врага в годы Великой Отечественной. Отсюда, из рыбачьего, флотского, трудового города пошла традиция празднования Дней славянской письменности и культуры, уже на следующий год (!) получившая официальное государственное признание на всесоюзном уровне. Второй праздник проходил тоже на Русском Севере — в Вологде... С 2010 года главным центром всероссийских торжеств определена Москва.
Как это часто бывает с юбилейными датами, вокруг них вполне можно дискутировать, опираясь на исторические источники. Обычно считается, что в первых месяцах 863 года началась «моравская миссия» Кирилла (до принятия схимы — Константина Философа) и Мефодия: братья прибыли в Моравию, к князю Ростиславу, где трудились над переводом богослужебных книг четыре с половиной года, пока не были вызваны папой в Рим (который являлся тогда центром всего христианского мира). Однако известно, что Солунские братья изобрели славянскую азбуку и начали переводить Евангелие от Иоанна ещё в Царьграде — перед отправлением своим в славянские земли. Таким образом, датой начала русской письменности можно считать 862 год — «когда началось и Царство Русское», как многозначительно замечает церковный историк митрополит Макарий.
Большинство историков сегодня полагает, что азбукой, изобретённой непосредственно братьями, была не кириллица, а глаголица. По мнению Б. Н. Флори, Констатнин-Кирилл создал именно глаголическую азбуку на основе говоров славянского населения района Солуни-Салоник. Глаголица была известна по всему славянскому миру, но на Руси она использовалась в основном для тайнописи, в Иллирии же (современная Хорватия) в некоторых латинских храмах служили по глаголическим книгам вплоть до XIX века. Сегодня интерес к глаголице проявляют многие интеллектуалы в России — красивые начертания букв напоминают армянское, грузинское, эфиопское письмо...
Та же азбука, которая сегодня известна как кириллица, формировалась на территории Первого Болгарского царства (земли нынешних Болгарии и Македонии); её окончательное оформление — плод труда школы, созданной Кириллом и Мефодием. Дело равноапостольных Солунян продолжили их славянские ученики — Горазд, Климент, Наум, Ангеларий, Савва.
Таким образом, можно считать, что кириллица, носящая имя равноапостольного мужа — своего рода мемориал, памятник Константину-Кириллу. Сама по себе эта азбука, прекрасно приспособленная к передаче звукового ряда славянских языков, является совершенным творением средневековой эрудиции. Один пример: для передачи шипящих звуков, которых нет ни в греческом, ни в латыни, но которыми изобилуют славянские наречия, создатели азбуки заимствовали начертание древнееврейской буквы «шин» (которая, между прочим, восходит к древнеегипетскому иероглифу, читавшемуся как «ша» и обозначавшему «пруд с тремя лотосами»). Так славянская азбука соединила культурные и цивилизационные миры.
Святые Кирилл и Мефодий, прославляемые Церковью как «первоучители Словенские», были подлинными просветителями в обоих смыслах этого слова — христианскими миссионерами, которые несли свет Христов, и распространителями знания как такового: «учения книжного», письменности, литературы... Сегодня же эти две слагаемые древнего понятия Просвещение распались — или, лучше сказать, оказались насильственно расторгнуты.
Говоря о «веке европейского Просвещения», мы обычно имеем в виду XVII-XVIII столетия — время эмансипации культуры от религиозной, духовной доминанты. И «просветители» в наших учебниках — это обычно поборники светского разума, нравственной автономии личности и всесилия Человека. Нас учили (и учат!), что именно они — Бэкон, Гоббс, Вольтер, Дидро, Монтескьё, Руссо и другие — внесли свет свободной науки в мрачную средневековую клеть, в которой томилось человечество. Но оказывается, что в «тёмные века», под покровительством и даже по инициативе (!) наиболее «обскурантистского» института — христианской Церкви — воплощались в жизнь грандиозные культурные проекты, подобные миссии св. Солунских братьев.
О значении их деятельности написаны тома и тома. В наше секулярное время нелишне вспомнить об общечеловеческом аспекте подвига просветителей. Фактически, в пространство великой письменной традиции были введены целые народы — жители лесов и степей северо-востока Европы, края тогдашней ойкумены, оказались приобщены к наследию средиземноморской цивилизации. Со страниц кирилличных книг на суровые «страны полуночные» словно повеяло благодатным, солнечным ветром; острая античная диалектика расшевелила славянское тяжелодумие; идеи и образы, рождённые под голубым небом Эллады, стали проникать в сердца и сознание «потомков Мосоха», прорастать там, давая всходы.
Насколько важна, значима, судьбоносна эта цивилизационная прививка, можно судить по одному сопоставлению. Народы Кавказа, географически более близкие, чем Русь, к средоточию греко-византийского мира; культурно и ментально вполне родственные русам эпохи походов Олега, Игоря и Святослава; встретившиеся с проповедью Евангелия раньше наших предков, не обрели в те века своих просветителей, равных Кириллу и Мефодию. И мы видим, сколь отдалены цивилизационно они оказались от православного славянского мира...
На путях приобщения к книжности Русь утратила многое из родовых, первобытных ценностей, но обрела себя как великую державу, ощутила веяние вселенской Истории. Встреча с письменностью, встреча с книгой для Руси была поистине встречей с судьбой.
Именно поэтому так отвратительны сегодняшние попытки принизить значение или даже очернить светоносный подвиг Солунских братьев. В них, как и следует ожидать, поборники «уникального Русского пути» — неоязычники — смыкаются с отрицателями какой-либо русской самобытности — либералами. Вынимаются из пыльных шкафов опровергнутые ещё в XIX веке, не имеющие ни одного фактического подтверждения теории о «докириллической» русской письменности — якобы не только существовавшей, но и широко распространённой, но... «уничтоженной византийскими монахами» (начало чему положили Кирилл и Мефодий). Бред о «зачистке любых проявлений исконной славянской культуры», о проведённой братьями-миссионерами «спецоперации по обеднению и упрощению русского языка» мутным потоком разливается по электронным пространствам Интернета, выплескивается на страницы печатных изданий. Это издевательство над родной культурой и здравым смыслом — даже не самооплёвывание, а нечто более мерзкое, чему в Библии есть вполне адекватное определение: «Как пёс возвращается на блевотину свою, так глупый повторяет глупость свою».
Противостоять злонамеренной лжи человеку благонамеренному всегда трудно. Особенно непросто бороться с гнилыми мифами псевдонауки: ведь, чтобы оценить доводы, нужно хотя бы немного быть в курсе наработок учёных. Академические же исследователи в последние годы в силу объективных и субъективных причин сумели донести до широких масс лишь немногое из своих изысканий... Между тем, кирилло-мефодиевское наследие сегодня, благодаря работам историков и филологов, становится ближе и яснее для нас.
В свете современных исследований ярче и рельефнее предстаёт колоссальный цивилизаторский труд просветителей, основавших школу и целую лингвистическую традицию, которая оставалась жизнеспособной через десятилетия после их смерти. Как отмечают учёные, братья скрупулёзно точно вычленили звуки славянского языка и снабдили каждый из них знаками. Далее, они развернули работу по созданию лексического инвентаря литературного языка — старославянского или, как мы его сегодня называем, церковнославянского. Иными словами, Кирилл и Мефодий и их школа — не только творцы азбуки, но и зачинатели нового языка!.. А ведь без опоры на этот древний язык, без диалога с ним не обошлась в своём становлении ни одна современная славянская литература — и в первую очередь, великая русская.
...Образы Кирилла и Мефодия были символами славянской идентичности, они вдохновляли на сопротивление сыновей даже тех народов, которых история заставила расстаться со многим из древнего наследия братьев-Солунян. В Праге, в крипте православного храма св. Кирилла и Мефодия, нашли последнее убежище чехословацкие диверсанты, уничтожившие гитлеровского наместника «Богемии и Моравии» Гейдриха. Сегодня там музей. В одной из витрин можно видеть книгу — её взял с собой на отчаянную акцию один из спасавших честь нации парашютистов. Это — популярное издание по истории Чехии. На титульном листе, залитом кровью, различим стилизованный лист летописи с кирилличным текстом: «Был в чесех кнез праведен, именем Вячеслав...».
Сергей Антоненко
Встреча с письменностью — встреча с судьбой
24 мая 2013 г.
Встреча с письменностью — встреча с судьбой
Встреча с письменностью — встреча с судьбой