Заместитель Главы ВРНС, протоиерей Всеволод Чаплин: Государственность в нашей традиции всегда понималась как положительное явление

5-6 декабря 2013 года в Бишкеке состоялись II Международные Антониевские чтения, посвященные памяти схиархиепископа Антония (Абашидзе), трудившегося, в том числе, в Средней Азии и причисленного к лику местночтимых святых Киевской епархии. В чтениях приняли участие глава Среднеазиатского митрополичьего округа митрополит Ташкентский и Узбекистанский Викентий, епископ Бишкекский и Кыргызстанский Феодосий, священнослужители среднеазиатских епархий, гости из России и Украины, ученые и общественные деятели. Ниже приводится выступление на чтениях замглавы ВРНС, председателя Отдела Московского Патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерея Всеволода Чаплина.

Ваше Высокопреосвященство владыка митрополит Викентий, Ваше Преосвященство владыка Феодосий, епископ Бишкекский, дорогие отцы, братья и сестры!

Для меня большая радость быть участником Антониевских чтений, посвященных 400-летию дома Романовых и 1700-летию Миланского эдикта, я также рад отметить серьезность выступлений участников этого собрания. Две упомянутые даты наполняют особым смыслом сегодняшнюю дискуссию о взаимоотношениях христианской цивилизации с обществом и государством. За последние полтора-два года дискуссии на эту тему в России, Украине, других странах постсоветского пространства стали очень оживленными. Для всех стран Европы это тема очень значимая. Наследие равноапостольного императора Константина, как и наследие равноапостольного князя Владимира, юбилей которого мы будем праздновать в 2015 году, очень важно для правильного понимания места христианина и Церкви в современном мире.

Что для христианина означает государственность? Недавно я участвовал в полемике, развернувшейся на страницах «Российской Газеты» (правда, мой текст нив газете, ни на ее сайте почему-то не опубликовали) с весьма интересными верующими и неверующими людьми. В ходе этой полемики кинорежиссер Кшиштоф Занусси, мой старый знакомый и собеседник, сказал, что у исторического христианства был «константинов грех» — то есть излишняя взаимосвязь между Церковью и государством, которую этот умный и искренне верующий человек не приемлет. На самом деле эта взаимосвязь — не ошибка, ее не надо стыдиться, от нее не надо отказываться. Христианство и государственность всегда органично сотрудничали в православной традиции. Когда христианство пытаются представить чем-то разрушительным для государственности, антагоничным государственности, якобы связанным с анархией, с противостоянием любой власти, — то, очевидно, хотят совершить подмену подлинного христианства верой духовно оскопленной и лишенной будущего.

Государственность в нашей традиции всегда понималась как положительное явление, которое может быть воцерковлено. Да, сегодня мы живем в светском государстве. Но никто не может изменить традицию нашего богословского и общественного мышления, фундаментом которой является идея симфонии — согласия и сотрудничества между государством и Церковью, народом и Церковью. Они не являются перманентными оппонентами. Учение о том, что между ними якобы неизбежен конфликт, безнадежно далеко от святоотеческого наследия. Это учение — информационный продукт усилий тех людей, которым выгодно столкнуть христианство и государственность, чтобы ослабить и то, и другое.

Наследие, открывшееся миру после Миланского эдикта в деятельности святого императора Феодосия, затем подтвержденное равноапостольным князем Владимиром и укрепленное в жизни исторической Руси во время царствования династии Романовых, доказывает, что христианство и государственность, особенно построенная на подлинной нравственной традиции, — это неразделимые вещи.

Адепты теории «константинова греха» отказывают христианам в праве распространять свою веру в сотрудничестве с государством, призывать государство, чтобы оно охраняло право христиан жить по своей вере и поступать согласно ее ценностным ориентирам, устроять не только церковную, личную или семейную, но и общественную жизнь согласно заповедям Евангелия.

Известно, что сегодня религиозные объединения отделены от государства законом. Но что это означает? Многие утверждают, что на сегодняшний момент отсутствует толкование принципа светскости государства. Но по крайней мере в России это толкование есть, и очень ясное! Оно содержится в статье 4 «О свободе совести» и о религиозных объединениях. И суть этого толкования очень простая: принцип отделения от государства религиозных объединений означает то и только то, что эти объединения не являются органами власти, а государство не несет на себе религиозных функций.

Однако верующие люди являются гражданами государства, и противозаконно пытаться отстранять их от участия в общественных процессах, определяющих настоящее и будущее страны. Это равносильно тому, чтобы отделить народ от народа. Ведь верующие составляют значительную, а в некоторых странах большую часть населения.

Государство — не просто регулятор рынка, арбитр в спорах, не просто бюрократическая система, а система, которая призвана руководствоваться в своей деятельности высшими нравственными принципами. В связи с этим мы призваны сегодня актуализировать наследие равноапостольного Константина, святого императора Феодосия, святого князя Владимира, наследие династии Романовых.

Среди Романовых были разные люди, в том числе склонные к мирским грехам, но все же христианский идеал государственности этой династией сохранялся. Россия не в последнюю очередь именно благодаря верности этому идеалу совершила значительные успехи в ходе государственного строительства, освоения новых территорий, научного и технического развития.

Напомню, что некоторое время назад состоялась выставка «Православная Русь. Моя история. Романовы». Ее посетило более трехсот тысяч человек, отклики на нее до сих пор активно распространяются по всей России. Один из священнослужителей, посетивших мероприятие, отметил: «Эта выставка вбила последний гвоздь в советский миф об отсталой лапотной России».

Россия не просто шла в научно-техническом авангарде — она была страной, где за небольшими исключениями поддерживался мир между народом и властью. Все это было достигнуто во время правления династии Романовых. Не потому, что все они были политическими гениями, а потому, что в их мышлении присутствовал нравственный идеал христианской государственности.

В Священном Писании говорится, что начальник, представитель власти «есть Божий слуга, тебе на добро... отмститель в наказание делающему злое» (Рим. 13,4). Как мы знаем из Основ социальной концепции Русской Православной Церкви, в поддержке добра и в ограничении зла содержится нравственный смысл существования государства. Духовное измерение государственности — глубокая черта православной традиции.

Почему Константин и Владимир были названы Церковью равноапостольными? Их подвиг — принятие властных решений, сформировавших волю народа к принятию христианства как нравственной основы жизни, — оценивается как нечто равное апостольскому служению. Большинство христианских народов стали таковыми именно благодаря тому, что императоры Константин и Феодосий приняли известные решения. Народы исторической Руси стали христианскими именно благодаря выбору равноапостольного Владимира. И кто теперь из наследников христианского бытия этих народов осмелился бы сказать, что их решения были ошибочными, слишком расходящимися с отвлеченным, утрированным толкованием свободы и государственного нейтралитета?

Нам не нужно бояться свидетельствовать о положительной оценке действий правителей, приведших народы ко Христу. Сам Господь действовал через этих государственных мужей. Это нужно всегда держать перед своим мысленным взором, когда мы строим взаимоотношения с государством (христианским и не христианским). Истинные и вечные нравственные ценности ценности в значительной степени отражены и в наследии других традиционных религий. Влияние этих ценностей обнаруживается и в секулярной мысли — до тех пор, пока она не вступает в явное противоречие со здравым смыслом и естественным нравственным чувством. Впрочем, сегодня секулярный мир во многом пошел по пути тотального нравственного релятивизма, за которым обычно следует не гуманность, а человеконенавистничество.

Сегодня у народов бывшего СССР есть возможность жить, опираясь на традиционные нравственные ценности, и свидетельствовать о них в контексте глобальной информационной реальности. Нужно добиться того, чтобы исповедание и осуществление этих нравственных идеалов стало симфоничным, согласным с действиями власти. Это касается не только христиан, но и людей иных вер — в частности, многомиллионной традиционной исламской уммы. Она переживает разнообразные вызовы как со стороны ультра-либерализма, так и со стороны ультра- консерватизма, но я убежден, что она имеет огромный потенциал взаимодействия с православными христианами в разных исторических контекстах, в том числе в контексте Центральной Азии.

Конец XIX века, век XX и начало XXI-го продемонстрировали миру всю палитру богоборческих идеологий. Эти идеологии всегда рано или поздно становились человеконенавистническими. Как только та или иная политическая структура или среда обещала построить на земле рай без Бога — это очень скоро приводило к страданиям людей. Так было со всеми богоборческими и безнравственными идеологиями.

Сегодня бурно обсуждаются слова Папы Римского Франциска, который назвал современный глобальный капитализм «новой тиранией». Об этом говорил и Папа Бенедикт XVI, проводя некую параллель между нацистским и коммунистическим тоталитарными режимами и современной глобальной экономической и политической системой. Какой бы прогрессивной не казалась идеология, нацеленная на то, чтобы лишить народ Бога, она приведет к катастрофе. Это показал с беспощадной ясностью XX век. Это покажет и будущее, если мы не сможем хотя бы в малой мере продемонстрировать миру, что существует иной путь развития — развития по Божией правде. Это путь верности нравственным ценностям, которые важны не потому, что они старые, а потому, что они вечные. Будем надеяться, что мы сумеем не только сохранить их, но и доказать своими делами их жизненность.