Константин Малофеев: Как возродить великую державу

Константин Малофеев: Сегодня мы поговорим об Империи с будущим, с молодыми академистами, теми, кому продолжать наше дело и начинать его в скором будущем уже будучи взрослыми. И, что самое важное, прочитавшими первый том книги "Империя". Поскольку книга историософская, она представляет собой набор фактов. Это не выдуманный мной "Шерлок Холмс" или "Дон Кихот", я не художественное произведение написал. А история не принадлежит мне. Она принадлежит каждому из нас, каждому читателю.

Актуальны ли сегодня монархия и "симфония властей"?

– Константин Валерьевич, в своей книге вы писали про такой принцип, как симфония двух властей – светской и духовной. Возможно ли в современной России встроить этот принцип в систему государственного устройства?

Константин Малофеев: Да. Но главное условие симфонии – то, что общество является верующим. И если люди осознают, что целью их жизни является спасение души и обретение Царствия Небесного, тогда они понимают смысл и этой их временной жизни. И тогда мы можем сказать, что "Империя граничит с Царствием Небесным".

Я убеждён, что Империя – это наилучшая форма государственного устройства для того, чтобы нам, христианам, после физической смерти наследовать Царствие Небесное – живя в Империи и служа Империи. Поэтому только в случае, если люди верующие, возможна симфония. Тогда понятно, почему церковь является душой, а государство – телом Империи.

Даниил Каргашин, глава студентов-академистов из Астрахани: На сегодняшний день в мире немало стран, в которых сохранилась монархия. А возможно ли вообще существование страны без царя? И мыслима ли Россия без царя?

– Сейчас в теории государства и права является доминирующим понятие о "народном суверенитете". Но действительно сильное государство без монарха невозможно. А в слабом государстве, со слабыми, избираемыми на короткий срок политиками, правят олигархи, политики же являются их менеджерами. Потому что к власти приходят на четыре года, на пять лет, а деньги передаются из поколения в поколение. Поэтому власть в результате становится равна деньгам, а строй – олигархическим.

Но если политик не избирается, если глава государства монарх – то его нельзя купить. И в этом случае он более силён, чем любой олигарх. Поэтому олигархия всегда стремится свергнуть монарха.

Настоящее вырастает из прошлого

– В нашей истории были периоды доминирования одной из мировых политических систем. Был Pax Romana, в XX веке появилось понятие Pax Americana. Будет ли когда-то господство Русского мира? И можно ли назвать первыми шажками в этом направлении нынешнюю внешнюю политику России при Владимире Путине?

– Конечно, можно, и нужно. Я пишу там о геополитике, в третьем томе. Потому что, на мой взгляд, геополитика – это англосаксонский взгляд на то же самое. То есть для нас, людей духовных, это противостояние Империи и Ханаана, монархии и олигархии. А для англосаксов геополитика – противостояние цивилизаций суши и моря. Поэтому они и перевели всё в географию.

Если посмотреть на человеческую историю, есть вопросы к геополитикам, которые не всегда совпадают с талассократиями или теллурократиями. Например, Римская Империя после победы над Карфагеном 800 лет была абсолютным гегемоном в Средиземном море, т. е. морской державой. Но она же была и Империей – теллурократией. А, например, Хазарский каганат был огромной сухопутной державой, но при этом совершенно "ханаанской", торговой, коммерческой цивилизацией по сути.

Будет ли наш мир? Ну, он, во-первых, был. Вы читали о "золотом времени" времен Юстиниана. И, конечно, он будет в будущем. Потому что борьба между нами не закончится до тех пор, пока "не будет взят из среды Удерживающий" ("Катехон" – Россия). Так что не будет Второго пришествия, не закончится мир, пока существует Империя. Кстати, президент Путин, когда его спросили, неужели Россия готова ответить ядерным ударом и разрушить весь мир, ответил:

А зачем нам такой мир, в котором нет России?

Михаил Сенченко, академист из Санкт-Петербурга: Почему Риму, несмотря на своё могущество и победу над Карфагеном, всё-таки не удалось до конца уничтожить Ханаан?

– Потому что он пал жертвой Ханаана внутреннего. Там же написано: порча нравов. Победитель перенял обычаи побеждённого, и Ханаан проник внутрь. Порча нравов случилась в Риме, который победил Карфаген, будучи совершенно нравственным обществом.

И только при установлении Империи, когда Октавиан Август, действуя из идейных соображений, сознательно создавал Империю, создавал её, исходя из своего понимания о том, как должно существовать вот это вот идеальное государство. И он следовал, соответственно, старым римским добродетелям для того, чтобы построить это государство. А друзья его, Вергилий, Меценат – создавали для этого идеологический фон.

Меценат (откуда и у нас слово "меценат") спонсировал практически все начинания Октавиана в области культуры. А Вергилий, величайший поэт, написал "Энеиду", чтобы знали, откуда взялся Рим, и что Рим теперь Империя. Творили прекрасно другие: Гораций, Овидий, поэты. Это была сознательно созданная Империя, и на все времена именно это стало идеалом. Недаром ещё при Иване Грозном родословную Ивана Грозного выводили от Августа.

С Империей договариваются, когда она вспоминает, что она – Империя

Михаил Мещеряков, студент-академист: Сегодня наши и зарубежные СМИ обсуждают вопрос о Малороссии. Я хотел бы узнать ваше мнение – что нас ожидает?

– Посмотрите, как мы себя ведём в этом конфликте. Отчего они вынуждены приезжать к нам, договариваться, бояться, выпускать бесконечные заявления? Потому что когда Империя вспоминает о том, что она Империя, то никакие дипломатические ухищрения, экономические санкции или ещё что-то, не спасает Ханаан. Когда мы ведём себя как Империя, как было в ситуации с Крымом, с Сирией, с Казахстаном месяц назад, они ничего не могут сказать.

Что же касается украинцев – то, что американцы готовы воевать с нами до последнего украинского солдата, – это известно. Потому что украинцы – это мы. Поэтому, конечно, мы ни за что не хотим войны – для нас это гражданская война. Но это не означает, что с нами можно говорить с позиции силы, как они говорили в 1990-е. Как только они поймут, что мы – Империя, сразу начинают с нами говорить, как положено. Вот, сейчас они и разговаривают с нами, как это положено.

Анастасия Жигина, студентка-академистка: В своей книге вы пишете, что во второй четверти XIX века в России не была воссоздана идея о нашей стране как о крупной православной цивилизации, которая бы противостояла странам Запада. Если бы она была провозглашена, как бы это могло сказаться на итогах, например, Крымской войны?

– История не знает сослагательного наклонения. Но, если бы представить, что государь Николай I, один из моих любимых Императоров, не следовал бы так верно заветам старшего брата и не являлся бы таким охранителем заветов Священного Союза европейских монархов, который защищал любую монархию от любой революции, то, конечно, Россия от этого выиграла бы гораздо больше.

Но Николай I не был этаким Макиавелли, это был "рыцарь на троне". Он рыдал, наказывая декабристов, лично цензурировал Пушкина, ввёл первых ревизоров, по сути, первым начав борьбу с коррупцией. И довёл государство до такого состояния, что мог в бричке с Бенкендорфом безопасно путешествовать по всей стране с двумя вестовыми. Он и во внешней политике тоже следовал своему слову, единожды данному.

Так вот, если представить, что Николай I следовал бы интересам России как государства, а не Священного Союза, как общеевропейской конструкции безопасности, то тогда он как минимум в 1832 году не послал бы десант Шереметева остановить войска Мухаммеда Али, которые шли из Египта на Константинополь, что привело бы к выгодному России расколу Османской Империи. Он не послал бы русские войска в 1849 году в Венгрию спасать австрийский престол, который в ходе Крымской войны нас предал.

Но так уж устроено в имперской политике, что Империя (на то она и идеальное государство) держится на идеалах, которые иногда заставляют делать непрагматичные вещи. В этом и трудность правителя Империи. Даже сейчас, возьмём Владимира Владимировича Путина, которому приходилось совмещать дипломатические ухищрения с тем, что он даёт своё слово Башару Асаду – и держит его всю жизнь. Как это ему удаётся? Сказать сложно.

Битва за молодёжь с современным Ханааном

– В своей книге вы описываете заключение Ферраро-Флорентийской унии как полученное "Ханааном" с помощью подкупа и шантажа. Не кажется ли вам, что и сейчас тоже Ханаан выигрывает у нас эту войну теми же методами?

– Ну, сейчас гораздо круче, чем во время Ферраро-Флорентийского собора, где просто морили голодом делегатов, пока они не примут нужного решения. Мы живём в мире социальных сетей, смартфонов и некоей электронной цифровой личности, в этом цифровом мире, которого раньше не было. Вы в этой цифровой реальности родились и живёте и поэтому гораздо больше от неё зависимы. Ну, а тот, кто является модератором всего этого общения в соцсетях, имеет огромные возможности, формируя контент и наполняя его тоталитарной либеральной идеологией. При несоответствии которой включается жесточайшая цензура.

Это противостояние касается сегодня каждого из нас. И если на Ферраро-Флорентийском соборе XIV века сидели убелённые сединами архиереи и министры, понимающие, что к чему, то сегодня мы говорим о детях 11-12 лет, которые первый раз берут смартфон, а там уже в ТикТоке им навязывается соответствующее мнение. В итоге вырастает целое поколение, которое привыкло к клиповому сознанию, не умеет анализировать и зависит от чужого мнения. Потому что их лучший друг – не родители, а смартфон, в котором "такой же, как ты" транслирует тебе вложенные взрослыми дядями мысли и установки.

Так что, если Ханаан XIX века – это масоны, Ханаан XX века – это банки и ФРС, то современный Ханаан – это Google, Facebook, Apple, Microsoft. Они даже заменили Бильдерберг, который был таким клубом мироправителей XX века. У них теперь новая организация, называется Good Club.

– Реально ли современному подростку отказаться от всего этого?

– Для этого есть последний бастион – семья, отношения между родителями и детьми. Чтобы сохранить себя, ты должен оказывать родителям послушание (специально говорю в переводе с греческого, в такой церковной транслитерации). Не слушаться родителей, а именно "оказывать послушание" – это ценность, которая сегодня забыта. Потому что этот дурацкий подростковый возраст, разрывающий поколения, делает много зла: в реальности это не когда ребёнок вырастает и перестаёт слушаться родителей, а когда он уходит от своих родителей к чужим людям и начинает слушаться их. А эти чужие люди – это то, что он читает в смартфоне. Всё просто: чтобы тобой не манипулировали чужие заинтересованные люди, слушайся родителей, которые всегда тебе хотят добра.

Сам этот "подростковый" феномен возник только в XX веке из-за ненужного инфантилизма и запоздалого взросления. Сейчас, по шаблонам европейцев, у нас молодость считается до 39 лет. На самом деле юность твоя до того момента, как ты взрослый. А если вы взрослые, то должны работать, создавать семьи, рожать и растить детей и быть ответственными за свою судьбу. Какой ты к 18 годам ребёнок? В этом возрасте люди в армию идут, боевое оружие получают и Родину защищают! Поэтому раннее взросление – это рецепт от подросткового возраста. Вот, собственно говоря, как мне кажется, и весь рецепт от порабощения смартфонами.

Духовное "рулит" материальным

Иван Шивадаш, глава академистов Екатеринодара: Насколько сильно влияние "нетрадиционных" идей Ханаана в нашей стране и что нам нужно сделать, для того чтобы России стать действительно тем маяком здравомыслия и традиционных ценностей, которым нас многие считают на Западе?

– Идей Ханаана... Вы содомитов имеете в виду? Влияние небольшое, слава Богу, но нас, конечно, страшно раздражает, когда в телевизоре и интернете постоянно мелькают эти комики, клоуны, деятели шоу-бизнеса, среди которых содомитов немало.

Я слышал любопытный факт: когда снимали "28 панфиловцев", то практически все актёры второго плана – из Белоруссии. То есть не смогли найти среди молодых актёров из России 28 лиц, похожих на солдат! Потому что в актёрских вузах уже курсу к четвёртому таких типажей почти не остаётся. И вот в этом проблема, которую надо решать кинжально. То есть госзаказ должен быть на такие фильмы, как "28 панфиловцев". Тогда люди с соответствующими лицами будут там сниматься. Как говорится, "спрос определяет предложение". Тем более что спрос этот государство, которое даёт 90% денег на кино и 70% на эстраду, диктовать вполне способно. И это должно быть отслежено.

Надо весь этот ханаанский разврат вымести, как его и не было. Это удалось в Риме Октавиану, так чем мы хуже? К примеру, большевики в 1920-е годы начали с "обобществления жён", легализации гомосексуализма и абортов. А в 1934 году Сталин всё это запретил, и уже в 1940-х ничего подобного не было. Так что всё возможно, если государство осознаёт себя Империей.

Евгений Ермолаев, студент-академист: В истории есть очень много благородных и праведных начинаний (крестовые походы, реконкиста), в которые со временем или даже изначально проникают адепты Ханаана и всё сводят на нет. Как этого избежать сегодня?

– Дело в том, что оба названных вами примера, при всей их рыцарственности, состоялись в католических странах, где благодаря римским папам, объявившим себе непогрешимыми "заместителями Христа", благодать Духа Святаго уже отходила от Ватикана. А в такой ситуации и при такой церкви мало что может получиться хорошего.

Был, например, такой прекрасный совершенно император Священной Римской Империи германской нации Карл V, человек выдающихся духовных, нравственных и политических дарований, над Империей которого "никогда не заходило солнце". И он не сумел сделать Западную Империю, потому что ему в виде "симфонии" соответствовали папы из клана Медичи, которые в это время в бельведере содомитские статуи устанавливали и закатывали оргии. При такой духовной власти Империя невозможна.

Вот в чём проблема: без духовного, ясного, чистого начала невозможно никакое имперское делание. Поэтому у них не получилось, а у нас получилось. Наша Реконкиста наших земель Киевской Руси состоялась, потому что никому в голову не приходило устраивать своё княжество, и русские служили Империи, а не своим феодальным амбициям. Те же Строгановы в Перми владели землями, большими по территории, чем Франция, но им в голову не пришло себя объявить там удельными князьями: они все служили своему государю. Ермак Тимофеевич присоединил гигантское Сибирское ханство, ему в голову не пришло объявить себя там Ермаком Первым. И таким образом Россия до Тихого океана развилась.

"Три кита" имперского возрождения

– Базис, на котором строится Ханаан, строится на интернациональных рельсах. То есть, получается, Империи, чтобы развиться, стать успешной и победить Ханаан, необходимо всё-таки опираться на какой-то более национальный момент? Если это так, то возможно ли это сейчас в России, при том что русские потеряли даже свою правосубъектность в составе Российской Федерации, а Православие существенно сдало свои позиции? Возможно ли вообще это сейчас преодолеть, для того чтобы стать Империей?

– Нет ничего невозможного. Но для того, чтобы Империи возродиться, надо, во-первых, осознать себя Империей. Для этого моя книга. Если мы сами себя не считаем Империей, то мы ей не станем никогда. После этого мы спрашиваем, как ею стать. Мы должны отринуть всякое ханаанское наследие. Всякое. И при этом вспомнить главное из нашего имперского наследства – то, что у нас ещё осталось. А осталось три вещи. Первое – Церковь, которая точно такая же, как тысячу лет назад и полторы тысячи лет назад. Это очень важно.

Второе – армия. Что объединяет священника и солдата? Служение. Это вообще – главное слово в Империи, в которой мы живём не ради себя, а ради других: ради Отечества, ради семьи, ради выполнения своего долга. В то время как человек в Ханаане живёт для себя. Поэтому армия, как и Церковь, – это носитель имперского духа. Их объединяет служение и готовность умереть.

Третье, где сохранилась Империя, – это семья, наш последний оплот. Потому что семья иерархична, как Империя. Семья – последнее место, где сохранилась иерархия, поэтому они сейчас хотят разрушить семью у себя на Западе: "родитель № 1", "родитель №2", ювенальная юстиция, и т. д. Но не только на иерархии семья построена, но ещё на любви. Это единственное место на земле, где всё оплачивается только любовью.

Вот на этих трёх китах можно снова построить Империю, даже сейчас.

Источник