Что мы забыли в сирии?
Обретающийся в Киеве Евгений Киселёв вспомнил о судьбе покинутого Отечества. И разразился тревожным пророчеством: «Увязнем, братцы, в Сирии!». Журналист пугает Россию ещё одной «гибридной войной» и призывает не соваться на Ближний Восток, чтобы не совершить очередную «катастрофическую ошибку». Поднятую тему обсуждают: Екатерина Кравец — журналист «Русской весны»; Константин Новиков — член экспертной группы РусНекст; Владимир Тимаков — эксперт Всемирного Русского Народного Собора;
Рискм «Сирийской западни»
Кравец: Сначала перечислим для читателей, какие аргументы приводит Киселёв против российского вмешательства в сирийский конфликт?
Первый — не надо поддерживать непопулярного диктатора Асада, «утратившего контроль за большей частью её территории, принадлежащего к тому же к ненавидимому шиитскому меньшинству (алавитам) в стране, где большинство составляют мусульмане-сунниты».
Второй — российские военспецы могут быть брошены не против ИГИЛ, а против сирийской демократической оппозиции. Третий — самостоятельные действия России, вне рамок антиИГИЛовской коалиции, чреваты конфронтацией с США. Ну, и четвёртый — надо решать внутренние проблемы, а не отвлекать народ на «маленькую победоносную войну», которая в итоге закончится провалом, как в своё время Русско-Японская…
Тимаков: Вот так мы постепенно привыкаем к версии, что инициатором Русско-Японской войны выступила Россия, российское правительство, чтобы отвлечь народ от надвигающейся революции. Не первый раз замечаю, что этот пропагандистский миф левых экстремистов начала ХХ века полюбился современным либералам… А они ещё отрицают своё идейное родство!
Но это к слову, а если о перечисленных рисках, то в комментариях к киселёвскому блогу также подчёркиваются будущие жертвы: отрезанные головы русских десантников; теракты возмездия, совершаемые ИГИЛ в российских городах. Перспектива, в самом деле, невесёлая.
Союзников не предают
Новиков: Упрёки в развязывании «маленькой победоносной войны» выглядят так, словно Россия вознамерилась вторгнуться в Сирию и разгромить её. На самом же деле всё точно наоборот. Россия поддерживает страну, которая вот уже пять лет подвергается внешней агрессии; помогает ей по просьбе её законного правительства, которое признано всеми странами мира, в том числе и западными. Мы помогаем своему союзнику, оказавшемуся в беде. А союзников предавать нельзя.
Это не только нравственная норма, но и обязательное условие долгосрочной зрелой политики. Если ты хочешь, чтобы с твоей страной считались, искали союза с ней — не предавай тех кто тебе верит.
Россия сейчас превращается в один из ключевых центров многополярного мира, многие хотят видеть в России свою опору, тянутся к нам. А какая может быть опора на того, кто не способен проводить самостоятельную политику и защищать тех, с кем связан союзническими отношениями?
Тимаков: Действительно, это нравственная норма, которая вознаграждается прагматическими результатами. Так, накануне Второй Мировой войны Советский Союз не предал своего союзника — Монголию, разгромил японцев на Халхин-голе, и тем самым обеспечил спокойствие на своих восточных границах. А западные демократии попросту кинули своих союзников — Чехословакию и Польшу, за что вскорости сами поплатились.
После распада СССР мы предали слишком многих бывших друзей, что обернулось падением российского авторитета. И нигде это предательство не принесло России никакой выгоды. В том же Афганистане, оставленном на произвол судьбы, к власти пришли варвары из движения Талибан, а от развёрнувшегося афганского наркотрафика у нас погибло больше молодых ребят, чем во время военных действий…
Сирия светская или фундаменталистская?
Кравец: Да вроде как не требуют предавать сирийцев… Просто убеждают, что Кремль не на тех делает ставку. Мол, Асад принадлежит к религиозному меньшинству, а надо поддерживать суннитское большинство…
Новиков: Власть Асада нельзя считать властью какой-то религиозной общины. Его сторонники вообще не ставят на первое место религиозный фактор. Сторонники Асада — «баасисты», последователи арабского социализма с национальным уклоном, для них религиозная и общинная принадлежность вторична.
Собственно, светская идеология партии БААС в Сирии и в Ираке как раз была способом преодоления межобщинной и религиозной вражды. Поэтому при Асадах в Сирии культивировалась идеология «сирийскости», с целью укрепить общенациональное самосознание. Формулируется это примерно так: мы все — сунниты, алавиты, друзы, православные, а так же курды, туркмены и армяне — прежде всего сирийцы. О своей этно-конфессиональной принадлежности каждый сириец помнит, но подчеркивать её без необходимости — не принято. Дискриминации отдельных общин всегда старались избегать, соблюдали баланс их представительства.
Справка «RusNext»: Более 60% населения Сирии составляют арабы-сунниты, около 7% курды-сунниты, около 12% алавиты, более 4% представители других направлений шиитской ветви ислама, примерно 6% православные христиане, 3% друзы. Также имеются значительные общины армян и инославных христиан (униатов, католиков, несториан, якобитов).
Сейчас представители всех религиозных и национальных меньшинств бегут на территорию, контролируемую сирийской армией — там они чувствуют себя в относительной безопасности. Вместе с ними бегут и сунниты, особенно из районов, занятых ИГИЛ. Мирных суннитов-традиционалистов пугает близкий к ваххабизму радикализм ИГИЛ, нарушающий привычные мусульманские нормы поведения.
Сирийская армия (воюющая за Асада) в значительной степени состоит из суннитов, призванных из запаса или добровольно вступивших в ее ряды. При этом есть алавитские, христианские, суннитские, курдские подразделения милицейского характера, сформированные по месту жительства, защищающие свои города и общины. Поэтому говорить о суннитском большинстве, однозначно враждебном законному правительству Сирии, я бы поостерёгся.
Кравец: Меня коробит сама постановка вопроса о ненавидимом меньшинстве. Представьте себе на минутку, что кто-то в российской, украинской или европейской прессе позволит себе отчитать Госдеп за то, что он делает ставку на «Михаила Ходорковского, представителя ненавидимого еврейского меньшинства, в стране, где большинство составляют русские». Это просто моветон, и так говорить в приличном обществе не принято. Либералы первыми подняли бы страшный гвалт, столкнувшись с подобной фразой.
Тимаков: Меня тоже удивило, когда Андрей Пионтковский, затронув ситуацию в Сирии, объяснил необходимость отставки Асада его принадлежностью к этнорелигиозному меньшинству. Это совсем не вяжется с позицией либералов, которые при оценке политических событий в России требуют полностью исключить всякий религиозный или этнический контекст.
Но, видимо, для них сирийцы — существа какого-то «низшего сорта», в отношении которых допустимы критерии, не одобряемые нашим культурным обществом. И если в отношении России отечественные либералы выступают за утрированную светскость, требуя чуть ли не полного изгнания религии из общественной жизни, то в Сирии — пожалуйста — их не устраивает достаточно светская политика Асада, и они готовы поддерживать религиозных фундаменталистов.
Никакой демократической альтернативы в Сирии не получится
Кравец: Киселёв, как следует из его блога, предлагает альтернативу фундаментализму — демократическую сирийскую оппозицию. И очень переживает, что российские солдаты, попади они в Сирию, будут воевать не с ИГИЛ, а с этими самыми сирийскими демократами.
Новиков: Никакой демократической альтернативы в Сирии не получится. Хотя США пытаются сколотить «умеренную оппозицию», по большей части из диссидентов-эмигрантов, единственной серьёзной боевой силой оппозиции являются джихадисты. Разница между ИГИЛ и «умеренными исламистами» лишь в готовности последних к сотрудничеству с Западом. Этим их «умеренность» измеряется и на этом заканчивается.
Кравец: Это, пардон, если использовать известную терминологию — «наши сукины дети» и «не наши сукины дети»?
Новиков: Да, для американцев есть «наши» и «не наши»…Хотя формально все сложнее, но на деле именно так. Разница между исламистами для США только в их готовности к координинации. А цели и методы примерно одинаковые. Та же Джабхат-Ан-нусра это филиал «Аль-Каиды», и она является сегодня главной боевой силой согласующей свои действия с «демократической оппозицией». Без конфликтов между группировками не обходится, но в целом это так. Они и будут банковать в случае свержения Асада. Так что никакой демократии, которой якобы могут помешать российские военспецы, в Сирии не ожидается.
Тимаков: Европейские политики живут иллюзиями о том, что падение авторитарных режимов в арабском мире автоматически приведёт к власти некие либеральные силы. На деле же получаются в лучшем случае — «Братья-мусульмане», в худшем — ИГИЛ.
И, конечно, невозможно представить себе, чтобы в стране, где идёт такая кровопролитная война, в скором времени восторжествует демократия. В такой ситуации победа любой из сторон может быть гарантирована только жестокими репрессиями. Но в случае победы Асада это будут репрессии по политическому признаку, а в случае победы исламистов — геноцид этнических и религиозных меньшинств.
Какая там демократия, какие права человека?! Детский лепет! Либо там будет Асад, жёсткий, но не агрессивный и не угрожающий человечеству политик, либо Сирия превратится в плацдарм для глобальной экспансии ИГИЛ.
Это война за нашу страну
Кравец: Тогда вопрос в лоб: должны ли русские солдаты умирать за то, какая будет в Сирии власть — опасная для человечества, неопасная? Почему они должны своими жизнями жертвовать ради человечества, которое не очень сильно по этому поводу беспокоится?
Тимаков: Потому что это, по большому счёту, война за Россию. Как и на Халхин-голе в 1939 году была война не только за Монголию, а за безопасность нашей страны. Взорвать мусульманские регионы в России — одна из главных целей ИГИЛ. Если они получат такой плацдарм, как Сирия, то дальше вплотную займутся Кавказом, Татарстаном.
Новиков: Это не предположения теоретиков, это часть их публично заявленной программы. В ИГИЛ воюет по разным оценкам от 5 до 8 тысяч русскоязычных исламистов, из бывших республик Советского Союза. Их лидер, грузинский чеченец Тархан Батирашвили (Омар Шешани), уже объявил о планах по вторжению на российский Кавказ. ИГИЛ активно вербует молодежь в Поволжье и на Северном Кавказе. Халифу ИГИЛ присягнуло Исламское движение Узбекистана. Линия невидимого фронта вплотную приблизилась к российским границам, недавнее обострение ситуации в Таджикистане — попытка исламистского мятежа — прекрасно иллюстрирует это.
Сейчас ИГИЛ бросил крупные силы против сирийской провинции Латакия, обеспечивающей выход к морю, недалеко отсюда расположена стратегически важная российская военно-морская база Тартус. Так вот, наступление исламистов на важный для нас регион ведется силами русскоязычных боевиков, выходцев из СНГ — что более чем символично.
Сейчас, когда против них воюет сирийская армия, у нас есть возможность сдерживать противника малой кровью: если Россия решит вмешаться, то её участие будет заключаться в поставке в Сирию оружия, военных специалистов, инструкторов, спецназа, авиации и артиллерийских расчетов.
Более чем вероятно, что наше участие будет заключаться не в действиях российской пехоты, а в высокотехнологичной поддержке полевых подразделений сирийской армии.
Пока джихадистов на дальних подступах сдерживают сирийцы. А если этот, дальний рубеж падёт, дальше придётся останавливать их большой кровью и на своей земле.
Тимаков: Киселёв подбрасывает ложную альтернативу: или увязнуть в Сирии, или умыть руки и не вмешиваться, жить себе спокойно… Такими же ложными альтернативами подначили людей на майдане: или союз с Россией, или немедленная евроинтеграция. А настоящая альтернатива была: либо Украина сохраняет нейтральный статус между востоком и западом, либо раскалывается.
Так и в данном случае, с Россией и Сирией, настоящая альтернатива формулируется иначе: либо мы увязнем там, за сотни километров от наших границ, либо будем вязнуть в Поволжье и Ставрополье…
Кравец: Но России предлагают поддержать Штаты в их антиИГИЛовской коалиции, и привести к власти в Сирии не ИГИЛ, а «демократическую оппозицию»…
Тимаков: А для России какая разница? «Демократические» исламисты что, не будут поддерживать террористов в нашей стране? Да с американскими деньгами ещё активнее будут. Мы все помним, какие действия предпринимали поборники чеченской «демократической оппозиции», когда контролировали Чечню.
Новиков: Не стоит забывать, что при возникновении ИГИЛ чётко прослеживается рука западных спецслужб. Как и в случае с «Аль-Каидой». Это их экспериментальный проект.
Тимаков: Это как? Откармливали зверя в своих целях, а он вырос, да и сорвался с крючка?
Новиков: Сорвался или специально выпущен, — вскрытие архивов когда-нибудь покажет. Сейчас война американской коалиции против ИГИЛ больше напоминает не попытку уничтожения врага, а коррекцию его поведения и направления активности.
Но главное, что и «демократическая оппозиция» исламистского толка точно также может со временем «сорваться с крючка» Запада или будет спущена с цепи. Правительство Асада, в отличие от американских протеже — надёжный, проверенный союзник, который не будет действовать против интересов России.
Кравец: Как же тогда понимать пафос киселёвского блога? Не самому ли себе в конце публикации он даёт оценку: «трудно понять логику непрофессионала»?
Тимаков: По-моему, у него понятная логика. Всё, что делается в интересах России — плохо.
Новиков: Да и непрофессионалом его назвать трудно. На мой взгляд, Евгений Киселёв — профессиональный предатель, получающий за это деньги.
По материалам РусНекст