Хотел бы сердечно поблагодарить Ваше Святейшество за это содержательное выступление. Очень важно, чтобы в стенах духовных школ звучали такие слова, которые требуют от аудитории размышлений, поиска ответов на возникающие вопросы. Причем лучше всего, когда мы сами отвечаем на эти вопросы, сами обращаемся к источникам, роемся в библиотеках или просто на прогулке думаем о важном, отрываясь от второстепенного, всего того, что обычно занимает, к сожалению, бóльшую часть нашей жизни.
Я сделал какие-то наброски во время Вашего выступления, и начнем вот с чего — с идеологии. Идеология — это то, что заменило богословие. Все началось с эпохи Ренессанса, а потом перешло и в Новое время. И все это выглядело так заманчиво с интеллектуальной точки зрения, но если вчитаться в тексты того времени, проанализировать происходившее в интеллектуальном дискурсе, то становится совершенно очевидно, что развитие философии Нового времени было направлено на разоружение Церкви, на опровержение богословия. Причем это не выглядело столь же радикально, как в марксистской философии, — совсем нет! Но если мы возьмем философские системы XVIII и XIX века, то увидим имплицитные сигналы, направленные на критику богословия.
Но должен сказать, что этот интеллектуальный наскок на Церковь, на богословие не сыграл решающей роли. Развитие атеизма не было связано с результатами философских дискуссий — весь атеизм вырастал из реальной жизни. Почему марксизм связан с атеизмом? Да очень просто! Марксизм ставил перед собой конкретные задачи искоренения «неправильностей» в жизни общества. Вся философская мысль в марксизме была связана именно с темой социальных изменений, и, в общем, это уже была не вполне философия. Что в марксизме еще относится к философии — это, конечно, Энгельс. Его интересовали такие глубинные темы, но если внимательно почитать сегодня Энгельса, мы увидим, что всё это не слишком убедительное свидетельство против религии.
Что же действительно стало вызовом для религиозного сознания? Нет, не Маркс, не Энгельс и не те философы, которые себя атеистами не называли, но на деле были далеки от религиозной веры, — сработали совсем другие факторы. Факторы социальные, связанные с несправедливостью человеческого общества, с разочарованием людей в том, что происходит в обществе. Революционные идеи действительно взбудоражили сознание людей, и определенная часть интеллигенции, а затем и рабочего класса, как мы знаем, вооружилась определенными идеологемами, которые помогали сформировать убеждения — не в философской, а в практической плоскости. Борьба за справедливость, борьба против эксплуатации — не буду перечислять то, что большинство из вас хорошо знает. XIX и XX век как-то отодвинули в сторону философское измерение полемики между религией и безбожием — акцент сместился в социальную сферу, на политические перемены, на совершение революции.
Но ведь сама проблема философского осмысления веры не ушла! Наверное, марксисты-ленинцы, которые включали в свою философию вопросы атеизма, были бы очень разочарованы тем, что обществу это сейчас неинтересно. Кто сейчас читает Энгельса? Да никто! Разве что на философских факультетах, или, может быть, какие-то адепты коммунистической идеи, которые никак успокоиться не могут и не видят краха всего того, что было связано с этой идеологией. Философия перестала быть интересной людям — а хорошо это для нас или плохо? Плохо в том смысле, что если люди отказываются от серьезных интеллектуальных размышлений, это, конечно, снижает уровень их интеллектуальной подготовки. А хорошо в том смысле, что сегодня атеизм вообще не основывается ни на какой философии. Глубочайшее разочарование в историческом опыте нашей страны, в попытках построить справедливое коммунистическое общество, в попытках основать эту борьбу на определенном философском фундаменте — все это настолько отвратило людей от всякой философии, что сейчас эту дисциплину изучают в основном на философских факультетах, да и то, к сожалению, очень небольшое количество людей.
С одной стороны, хорошо, что человечество пережило все эти искусы интеллектуальные, философские. Сейчас другие целеполагания — так, может, и не нужно заниматься всеми этими старыми проблемами? На самом деле не так. Старые проблемы всегда могут обрести вторую жизнь, если Церковь не будет в состоянии отвечать и на старые философские вызовы, и на те, которые возникают сегодня.
Вот почему нужно непременно изучать философию, в том числе марксистскую. Конечно, не так, как это делалось в институтах марксизма-ленинизма, но нужно понимать, в чем неправда марксизма, чтó там неверно, чтó там против человека. Это не значит, что мы должны вступать с марксистами в какие-то диспуты, как это было в 20-е годы прошлого века, но для самих себя мы должны понимать, чтó означает христианская вера и что нужно делать для того, чтобы нашу веру актуализировать, чтобы она была способна отвечать на философские, мировоззренческие вызовы.
А теперь давайте зададим себе такой вопрос: а какое место такого рода размышления занимают в сознании нашего духовенства? Сколько минут в день я думаю на все эти темы — две, три минуты, или вообще не думаю? Чаще всего не думаем. Почему? А потому что живем в благоприятное время.
Вот я из того времени, когда мы думали об этом. Перед нами был противник, перед нами была вся мощь атеистического государства, и, поступая в семинарию, мы понимали, насколько мы должны быть готовы ответить не только вопрошающим, но и тем, кто захочет с нами поспорить. Мы были готовы к этим дискуссиям. В конце концов, крах коммунистической идеологии и был результатом неспособности этой идеологии ответить — правда, не на наши с вами вопрошания, мы были как-то в стороне от всего этого, а на вопрошания новых людей, со своей философией жизни, которая оказалась сильнее марксистской философии, хотя марксистская философия была, конечно, более серьезной, чем философия потребителя.
Мы не будем долго рассуждать на эти темы, но вот что я хотел бы сказать. Священник не может не быть философом. Не в том смысле, что он должен знать историю философии, историю различных философских школ. Философ — это тот, кто думает о важном, о главном, кто ставит перед собой вопросы. А разве мало у нас вопросов, связанных с религиозной жизнью нашего народа? Разве мало у нас вопросов, когда мы пытаемся понять, что происходит в средствах массовой информации? А если человек не очень глубоко мыслящий будет поглощать всё это, тем самым понижая свой интеллектуальный и духовный уровень? Поэтому еще раз хочу сказать: каждый священник должен быть мыслителем в меру своих возможностей. Он должен мыслить, когда готовится к проповеди. Конечно, просто прочитать Родиона Путятина или еще кого-то, даже поближе к нашим временам, и повторить с амвона — это неправильно, отцы и братия. Каждая проповедь — это самостоятельная богословская и философская речь, и она должна быть направлена на то, чтобы помочь современному человеку осознать проблемы, которые перед ним стоят.
А для этого нужно очень и очень много над собой работать. И, обращаясь в этой аудитории в первую очередь к студентам, хочу сказать: не относитесь спустя рукава к своему пребыванию в Академии, ни в коем случае! Это лучшее время, которое вы можете проводить в беседах с друг с другом, с преподавателями, в библиотеке, когда вы можете насыщать себя теми смыслами, которые очень понадобятся вам в священническом служении.
Хотелось бы сказать и о преподавании богословия. Невозможно преподавать по учебникам XIX века, слегка меняя что-то под сегодняшний день. Очень важно, чтобы каждая богословская лекция затрагивала студента, чтобы он понимал актуальность того, что говорит профессор, даже если речь идет о древних ересях и расколах. Всё это можно актуализировать, всё это можно привести в соприкосновение с нашим временем и показать: видите, что произошло? Что произошло с Византийской империей? Что произошло с Православной Церковью? Почему происходили все эти невероятные события в эпоху возникновения протестантизма? Если просто читать лекции по истории, то все будет мимо ушей проходить, мало ли что бывало в древности. Но нужно задавать вопросы: а вы не считаете, что и в наше время эти же проблемы существуют? А как мы должны на них отвечать? И не только богословы в духовных академиях — каждый священник?
Современный приход — это не группа пожилых женщин, как бывало раньше. Мне приходится ездить по новым приходам в городе Москве, и я вижу, кто стоит на службе. Это наш народ — и молодые, и пожилые, и люди среднего возраста, мужчины и женщины. А у современного народа не может не быть вопросов к Церкви, не может не быть таких вопрошаний, на которые надо отвечать.
Вот о чём я хочу сказать в завершение своего слова. Вера, богословие, пастырское слово должны быть актуальными. Это не значит, что мы должны щеголять какими-то особенными современными знаниями или подделываться под чью-то лингвистическую стилистику. Совсем нет! Мы должны говорить на своем языке. Мы должны оперировать своими понятиями, но мы должны актуализировать всё, что мы обращаем сегодня к аудитории, таким образом, чтобы наши слова производили действительно перемену сознания людей, укрепляли их веру, благочестие в самом высоком смысле этого слова и формировали, если хотите, философию современного православного человека, живущего в нашей стране.
Другими словами, дорогие владыки, отцы, братья, у нас нет времени для расслабления — если кто-то думает, что настало время благодати, никто нас не беспокоит, с уважением все относятся. Поверьте мне, времена быстро проходят, и то, что у нас сегодня такое время, — это дар Божий, который мы с вами должны употребить для духовного, нравственного, интеллектуального роста, для того чтобы каждый священник был действительно способен стать лидером того народа, над которым Господь его поставил, будь то маленький или большой приход, я уж не говорю об архиереях, на которых лежит колоссальная ответственность. Как важно нам пересмотреть нашу повестку дня, наши приоритеты, осмыслить, как мы строим свои отношения с духовенством, с народом Божиим! Когда я говорю «пересмотреть», это значит задать самим себе критические вопросы, и это касается всех — студентов, преподавателей, профессоров, священников, архиереев, Патриарха. Откровенно вам скажу, я постоянно стараюсь это делать и спрашивать самого себя: а так ли всё правильно? А что еще нужно сделать? Не знаю, насколько успешно я даю ответы на эти вопросы и насколько они влияют на положительное развитие церковной жизни, но глубоко убежден в том, что без такого вопрошания очень просто превратиться в засохшую смоковницу, и ничего не будет. Внешне — всё, а по сути дела — ничего.
Вот почему c таким словом я обращаюсь сегодня к вам. Может быть, несколько неожиданно для вас, тем более что сегодня здесь присутствует Святейший Владыка Сербский. Но, думаю, эти и аналогичные проблемы и в Сербии, и в других европейских странах еще более обострены, потому что происходит столкновение христианства со всей современной западной культурой, которая полностью превратилась в культуру секулярную и безбожную.
Завершая свое слово, хотел бы еще и еще раз всем вам сказать: братья, время бодрствовать! Обращаюсь к студентам: каждый день в Академии вы должны проводить с пользой для себя. Если какие-то богословские тексты кажутся скучными, неактуальными, ищите то, что может действительно помочь вам и обострить ваше пастырское чувство, пастырскую ответственность, вооружить вас мыслями, которые будут очень полезны в диалогах с современными людьми. Академии желаю помощи Божией, крепости сил, и очень радуюсь, что нахожусь сегодня в этих стенах вместе с возлюбленным собратом, возглавляющим братскую Сербскую Церковь.
Помогай нам всем Господь — и в России, и в Сербии, и в других странах — быть способными ответить на те вопрошания, на те вызовы, на те опасности, которые сегодня стоят перед Церковью Божией, для того чтобы уберечь наш народ, чтобы второй раз не попали мы в страшные сети лукавого, как это произошло в православной Российской империи со множеством храмов, монастырей, духовных школ. В 1916 году все дети ходили в храмы, в семьях праздновались праздники, а через два года в стране всё изменилось, и православная вера перестала быть верой большинства. Даже самое продвинутое общественное сознание, направленное как бы на поддержку Церкви, может оказаться слабым и неэффективным, если мы — в первую очередь духовенство, богословы, православные активисты — не будем каждый день думать о будущем. А мы должны думать о будущем, мы должны думать о нашей молодежи, мы должны думать о нашей интеллигенции, мы должны вступать в разумный диалог — не боясь, но, конечно, готовясь к такому диалогу. Вот тогда у нас с вами будет надежда на то, что и Господь поддержит нас в этих устремлениях. А если мы ничего особенного делать не будем, ограничиваясь жизнью прихода — служба, требы, общение в узком кругу — и забывая о том, чтó вокруг нас, то в какой-то момент Господь может снова нас вразумить, и тяжко вразумить, как Он вразумил наше духовенство и весь наш народ православный в трудные годы начала ХХ века.
Нельзя повторять ошибки. Мы должны сделать выводы из нашей новейшей истории. Мы должны быть готовы к такому пастырскому служению, к такой миссии, которая действительно укрепит веру в нашем народе. И я всем нам желаю именно так идти по нашему жизненному пути — архиерейскому, священническому, студенческому, профессорскому. Это наш общий путь, и он должен увенчаться славой Божией, укреплением веры и благочестия в нашем народе. Благодарю за внимание.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
Материалы по теме:
Состоялась встреча Президента России В.В. Путина с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом и Патриархом Сербским Порфирием
Состоялась встреча Предстоятелей Русской и Сербской Православных Церквей
Святейший Патриарх Сербский Порфирий посетил Сербское подворье в Москве
Предстоятель Сербской Церкви посетил Донской ставропигиальный монастырь
Предстоятели Русской и Сербской Православных Церквей совершили Литургию в Троице-Сергиевой лавре
Слово Святейшего Патриарха Кирилла после Литургии в Троице-Сергиевой лавре
Предстоятель Русской Церкви вручил Патриарху Сербскому Порфирию орден равноапостольного князя Владимира
Святейшему Патриарху Сербскому Порфирию вручен диплом почетного доктора Московской духовной академии
Завершилось пребывание Предстоятеля Сербской Православной Церкви в Москве