В своем докладе «Политика замещающей миграции: риски и последствия» Президент Института национальной стратегии М. В. Ремизов обратил внимание на новую ось политического размежевания в 21 веке, а именно отношение к мультикультурализму и иммиграции. По сути, мир находится на пороге нового Великого переселения народов, являющегося серьезным культурным вызовом существующим цивилизациям.
При этом цивилизационные центры обладают различной степенью устойчивости. Наиболее устойчивой можно признать Восточную и Юго-Восточную Азию, в несколько меньшей степени — США. Мексиканских мигрантов легче интегрировать в американскую культуру, чем выходцев из бывших колоний в Европе. У России шансы на цивилизационное самосохранение также выглядят небольшими. Африка испытывает демографический бум, при этом там возможны климатические кризисы, что станет причиной эмиграции. На Ближнем Востоке и в Большой Центральной Азии также наблюдается демографический прирост.
Ввиду грядущих климатических изменений Россия возможно сможет выбирать направления потоков иммиграции. Наиболее угрожающим является направление из Афгано-Пакистанского района, миграция из которого будет обусловлена дефицитом водных ресурсов. Таким образом, к середине XXI века в Россию будут желать переселиться в том числе мигранты из Европы, а также из мусульманского мира.
Принятая в 2019 г. Концепция миграционной политики характеризуется полным отсутствием селективности, отбора мигрантов. Это резко противоречит общественному запросу. После 2014 г. степень межэтнической напряженности спала, но сейчас возвращается на уровень 2013 г. Левада-Центр, проводивший мониторинг ксенофобских настроений, зафиксировал, что 70% населения выступает за ограничение трудовой миграции. Особенно остро такой запрос проявляется в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге. С 57% до 64% возросла доля тех, кто считает, что их родные, знакомые готовы выполнять работу мигрантов, поэтому уже недобросовестно говорить о том, что население не желает выполнять работу, на которую готовы мигранты. В Концепции миграционной политики предусмотрено привлечение лиц на постоянной основе, то есть с предоставлением гражданства и с полным отсутствием дифференциации мигрантов.
Такой подход не соответствует международному опыту многих развитых стран. Так, страны с низкой плотностью населения, такие как Канада и Австралия очень избирательны в мигрантах, в них действует балльная система по привлечению людей с определенными компетенциями, профессиями. Президент Российской Федерации В. В. Путин также говорит о том, что необходимо обратить внимание на опыт Канады. В таких странах как Венгрия, Германия, Израиль, Польша действуют последовательные меры по привлечению соотечественников, масштабная система льгот. В России действует иная, упрощенная система привлечения мигрантов по нескольким причинам.
Во-первых, возможно из геополитических соображений не хотят нарушать отношения со странами Средней Азии. Однако рычаг ответных мер в отношении этих стран совершенно не работает, нет возможности повлиять даже на политику Киргизии. Нет возможности влиять и на миграционные потоки. Во-вторых, действует табу на этническую, идеологическую избирательность миграции, хотя такой подход является общемировой практикой. В-третьих, влияет лоббизм экономический, но в больший степени идеологический со стороны международных организаций. Большая часть разработчиков миграционных концепций работает в формате установок ООН, которые ориентированы на концепцию замещающей миграции. С 1980-х годов эта концепция активно начала внедряться, в 2000 г. состоялся доклад ООН, в котором говорится, что странам, столкнувшимся с депопуляцией, настоятельно рекомендуется замещать население миграцией из стран с избыточным населением. Активным сторонником такого подхода, так называемой глобальной ответственности, является Директор Института демографии Высшей школы экономики А. Г. Вишневский.
Эта идеология характеризуется огромным количеством противоречий, так в отношении рождаемости применяется принцип приоритета малодетности, небольшого количества детей в семьях, якобы ради лучшего их воспитания и образования («лучше меньше, да лучше»). В отношении же миграции применяется противоположный подход (количество в ущерб качеству), отстаивается тезис о необходимости срочной компенсации убыли населения миграцией. Сторонники такой модели демографического развития считают планету саморегулирующейся системой, и если в одной ее части сложилась проблема низкой рождаемости, а в другой демографическая избыточность, то необходимо не мешать смешивать эти зоны между собой. Это противоречит нашим семейным, национальным интересам, но согласно этой концепции, они должны быть принесены в жертву. Практически все демографические документы готовят сторонники такой теории.
На уровне декларирования уже есть изменения, так на государственном уровне все больше говорят о необходимости поднятия рождаемости, но вопросы миграции пока почти полностью находятся в русле западных организаций, в том числе миграционная концепция 2019 г. Наше сходство с США и Западной Европой состоит в том, что идет размежевание между обществом и истеблишментом. Сторонниками замещающей миграции отстаивается необратимость депопуляции. Но есть примеры, когда даже после демографического перехода происходил возврат тенденций прироста населения. Так произошло в Новой Зеландии, Северной Европе, Франции, где суммарный коэффициент рождаемости среди коренных французов стал равен 2,1. Во Франции в последующих поколениях стали иметь больше детей, чем в предыдущих. Эта страна столкнулась с депопуляцией вне войн и эпидемией.
Демографические провалы случаются на фоне провалов национальных, так у Франции это произошло после наполеоновских войн. Аналогично, показатели рождаемости русских в Прибалтике или на Украине были ниже, чем у титульной нации. Но демографический переход не означает демографического приговора. Развитые страны демонстрируют способность к простому воспроизводству. В Израиле в среднем приходится 3 ребенка на семью, поскольку меньшинство ортодоксов вытягивает все общество на хорошие показатели. При этом ожидаемая продолжительность жизни у еврейских ортодоксов составляет 80–88 лет, значит аргумент А. Г. Вишневского о низкой продолжительности жизни при высокой рождаемости оказывается разбит.
Даже наш опыт показывает, что школа А. Г. Вишневского ошибается. У нас в начале 1990-х говорили о том, что демографическая ситуация улучшаться не будет, но она улучшилась вопреки прогнозам. И только сейчас вновь пошла убыль населения и снижение суммарного коэффициента рождаемости. В числе лидеров прироста были регионы депопуляции, возрастала доля 3-его и последующих детей. Рассмотрим, насколько критично падение доли трудоспособного населения. Сейчас численность трудоспособного населения составляет 82 млн. чел. как и в 1979 г. в РСФСР, но тогда у нас были трудоемкие промышленные предприятия.
Иждивенческая нагрузка в 2035 г. будет такая же, как и в 1975 г., если посчитать не только пенсионеров, но и детей, то есть она не является катастрофичной, не является фактором проседания уровня жизни. Миграция не является условием экономического роста. Германия, лидер экономического роста в Европе, характеризуется крайне неблагополучной демографической ситуацией. Мигранты из Ближнего Востока не имеют отношения к экономическому росту Германии. Польша очень хорошо развивалась при страшной депопуляции. Даже при неблагоприятных демографических показателях можно и удержать территорию, и поднять экономику. Конечно, исправлением демографической ситуации нужно заниматься, но не стоит замыкать ее решение на необходимости миграции.
Миграция характеризуется целым рядом издержек. Труд мигрантов приобретает все большую альтернативу со стороны местных граждан. Мэйл. ру выяснил, что зарплатные ожидания мигрантов уже на 6% выше, чем местного населения. Все большую роль играет эффект колеи: формирование общностей мигрантов. Миграция может быть выгодной для работодателя, но дорого обходится обществу в виде высокой нагрузки на социальную инфраструктуру. Существуют и эпидемическая угроза, на которую влияют миграционные процессы. Велика роль миграции в отдельных категориях преступлений. В части организованной преступности следует отметить, что Россия и Украина являются крупнейшим рынком опиата в Европе, в котором велика роль этнической преступности.
Даже по открытым источникам профиль террористической деятельности сместился из Закавказья в Среднюю Азию, причем острее всего для тех мигрантов, которые уже получили российский паспорт. Радикализация идет здесь в России. Влияет сама миграционная ситуация, зависть к принимающем обществу. Идет негативная динамика интеграции: дети, внуки мигрантов оказываются менее лояльны принимающему обществу, чем их деды, отцы.
Западная Европа являлась в свое время примером интеграции, развития так называемого евроислама. Сейчас это в прошлом, потому что преобладают фундаменталистские настроения, эта идеология оказалась очень привлекательной. Треть молодых мусульман поддерживает радикальные лозунги. У нас ситуация несколько лучше, но это вопрос времени. Вплоть до начала 2000-х в Европе преобладала миграция из Восточной Европы. С ростом мусульманской миграции росла радикализация. Усилия по десегрегации в США тоже эффекта не дали, сейчас там идет самосегрегация, желание различных типов населения жить изолированно друг от друга. Ислам мутирует под влиянием миграции.
У нас нет европейского уровня социальной поддержки, возможности жить на пособия, высока доля теневого сектора. Историография стран Средней Азии подчеркивает образ России как поработителя. Нет работы над исторической памятью. Переезд мигрантов на постоянное место жительства и предоставление гражданства чревато серьезными последствиями, если люди приобрели паспорт, но не приобрели лояльность. Нужно вводить лучшие примеры мировых практик: баллы, приглашение работодателей.
Готовящаяся интеграция Узбекистана в ЕвраЗЭС откроет шлюзы неконтролируемой миграции из этой страны, как это произошло с Киргизией. Сейчас бороться с неконтролируемой нежелательной миграцией внутри ЕвраЗЭС возможно только мерами регулирования рынка труда, введение черных списков нарушителей.
Руководители среднеазиатских республик лоббируют отмену черных списков, что говорит об их эффективности. По прогнозам А. Г. Вишневского 50% населения России к 2050 г. будут составлять мигранты и их потомки, большую часть из которых будут составлять мусульмане.
Вице-губернатор Калужской области В. В. Мазур подтвердил высокую нагрузку на социальную инфраструктуру в регионе со стороны мигрантов особенно в примыкающих к Москве районах.
Заместитель Председателя Всемирного Русского Народного Собора К. В. Малофеев предложил заключить соглашения между региональными отделениями ВРНС и национальными диаспорами для придания ВРНС статуса представительного органа русского народа в регионах.
Ведущий научный сотрудник Центра исследования процессов Евразийской интеграции ИСПИ ФниСЦ РАН И. А. Селезнев сообщил, что в 2007 г. была принята Концепция согласованной социальной политики государств-членов ЕвраЗЭС, но продвижения и применения своего фактически не получила.
И. Э. Круговых напомнил, что на землю без народа приходят народы без земли. В утвержденной стратегии Москвы утвердили формулировки развития в интересах большинства, прописали. На уровне регионов нужно работать также. В Узбекистане действуют гораздо большие требования к работникам, чем у нас.
А. Н. Никонов сообщил о замещении сельского населения на севере Урала мигрантами из стран Средней Азии, Закавказья. Особенно велика концентрация мигрантов в сельском хозяйстве, лесной отрасли. Идет закрытие школ, после чего русское население полностью покидает сельскую местность. Запроса со стороны мигрантов на школы нет, создаются анклавы. Необходимо восстановление школ.
Епископ Нарьян-Марский и Мезенский Иаков отметил, что сознание русского человека должно быть обязательно одухотворено верой. В настоящее время вследствие бездуховности народ не имеет цели, потерял стержень, выхолощен, не знает, зачем живет. Малодетность наблюдается даже в богатых семьях вследствие элементарного эгоизма. Происходит замещение коренного населения приезжим.
Председатель Комитета пространственного развития и территориального управления, Губернатор Белгородской области Е. С. Савченко заключил, что миграционный вызов в настоящее время является более острым, чем вообще демографический. Нужно обязательно решать проблему, обобщив весь имеющийся опыт.