9 ноября 2015 года в фонде ИСЭПИ прошла презентация книги «Семь слов о русском мире». Автор «семисловника», как значится на обложке книги — Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Эта книга — сборник выступлений Патриарха за период с 2012 по 2015 года на форумах Всемирного Русского Народного Собора и Рождественских встречах.
Составителем сборника выступил известный религиовед, директор Московского центра социальных исследований Александр Щипков, издателем — фонд ИСЭПИ. Сама презентация была построена в форме дискуссии за круглым столом.
Слово Патриарха — как отметил на презентации философ и участник проекта Русская Idea Василий Ванчугов — отличается простотой: адресат этой книги отнюдь не интеллектуалы, экспертное сообщество или интеллектуальный класс, а простой человек. В
Кроме того, слова Патриарха отличаются не только простотой, но и прямотой (которая, по замечанию Леонида Полякова, может вызвать недовольный шепот за спиной), недвусмысленностью и искренностью — участники дискуссии говорили об этой особенности «семисловника» также со всей прямотой.
«Возможно ли обсуждать слова Патриарха, ведь часть нашего сообщества воспринимает его слова как богооткровенные?» — спросил Леонид Поляков у Александра Щипкова. «Да» — ответил тот, ведь тот, кто знает Патриарха, тому известно его стремление к дискуссиям и диалогу: «Для меня Святейший — социальный мыслитель, говорить с Патриархом можно на равных в силу его характера».
О чем же слова Патриарха Кирилла? Заголовок книги недвусмысленно говорит об этом — о Русском мире. И здесь необходимо уточнить — хотя любое выступление Патриарха является проповедью, все же его выступления, собранные под обложкой этой книги, — это не просто проповедь, а позиция по важным вопросам современности. «Социальным» — сказано в аннотации к сборнику. А на самом деле — не только и не столько социальным, сколько политическим и даже геополитическим. Это становится ясно не только после прочтения книги. Показательна дискуссия, развернувшаяся на презентации сборника. Хотя Александр Щипков специально оговорил — «Святейший не претендует на участие в политике», Церковь — это не политическая организация, но любое высказывание церковного иерарха по проблемам современного бытия принимает политическое измерение — даже против воли автора самого высказывания.
Более того, речь в данном случае может идти не просто о позиции по важным вопросам современности, а о становлении некой новой идеологии. Она не может быть государственной, потому что исходит не от государства, но при этом «оказывает влияние на определенные сегменты общества и часть государства» (историк, руководитель Центра по изучению консерватизма в Воронежском государственном университете Аркадий Минаков). И не только идеологии, но и языка которым мы описываем (а, значит, посредством которого воспринимаем) окружающий мир. По словам Александра Щипкова, через 10 — 15 — 20 лет мы будем говорить на новом языке — вместо доминирующего последние 50 лет либерального языка — который сейчас своими словами формирует Патриарх.
Как же определить, что такое «русский мир»? Выступавшие вспомнили статью Владимира Путина «Россия: национальный вопрос», опубликованную в январе 2012 года. Руководитель экспертного центра Всемирного русского народного собора Александр Рудаков вспомнил и статью академика Валерия Тишкова, вышедшую спустя два дня в ответ на статью президента России. Тишков тогда защищал концепт российской гражданской нации, образцом для которого выступали гражданские нации в США и Швейцарии. Однако этот концепт не работает и в самих США — история в Фергюсоне недвусмысленно об этом свидетельствует. Если исходить из этой концепции, тогда русский мир, существующий и за границами России, трактуется сугубо как диаспора. Однако другой подход, о котором заявил в разгар оппозиционного Болотного движения Владимир Путин — о русском народе как государствообразующем и об особой цивилизационной идентичности России — гораздо более уместен в отношении «русского мира». Между прочим, отметил Рудаков, Патриарх говорит об особой цивилизационной идентичности России с 2001 года. Очевидно, цивилизационная общность — это более высокий уровень общности по сравнению с гражданской нацией, у нее нет границ, она не замыкается внутри, а действительно объединяет.
Комментируя выступление Александра Рудакова, Леонид Поляков вспомнил о споре славянофила Ивана Аксакова с его западническими оппонентами. Спор шел о том, может ли быть наука национальной. Переводя в современный контекст — возможен ли национальный суверенитет в области гуманитарных наук? Именно невозможность этого утверждал, среди прочего, Тишков, споря с Путиным.
При этом русский мир — и Патриарх об этом недвусмысленно говорит — подвергается давлению не только со стороны внешней и внутренней русофобии (что подчеркивал философ, заведующий кафедрой истории русской философии МГУ им.
У «русского мира» в трактовке Патриарха есть и внешнеполитическая составляющая. Несмотря на все нынешние сложности в отношениях с Западом, отметил заведующий кафедрой прикладной политологии Финансового университета при Правительстве РФ, директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов, Патриарх, выступая в 2015 году, говорит о том, что мы не замыкаемся, а собираемся помогать Западу.
Как такое представление о русском мире сделать основой русской идентичности, что этому препятствует? Этот вопрос стал, пожалуй, главным нервом развернувшейся дискуссии. Таковых препятствий, в том числе исторически обусловленных, оказалось не так уж мало.
В итоге сегодня государство табуирует русскую идентичность в публичной риторике. Взять хотя бы социальную рекламу на телевидении к празднику 4 ноября «я — россиянин». Как подчеркнул Михаил Ремизов, в общество сознательно внедряется идея регионализации. В условиях, когда русская идентичность не приветствуется и не проговаривается публично, для людей становится естественным идентифицировать себя путем привязки к регионам проживания, что приведет к складыванию в обозримом будущем, скажем, сибирской нации. И, отметил Александр Рудаков, Патриарх вполне осознает эту угрозу. Не случайно в сборник включены его выступления о русском мире в Новосибирске, Ставрополе, Тюмени и Калининграде. Достаточно вспомнить попытку проведения марша за федерализацию Сибири, чтобы понять — угроза регионализации отнюдь не призрачна.
Какие существуют инструменты для превращения русской идентичности из риторической фигуры речи (так или иначе в экспертном сообществе и публичном интеллектуальном дискурсе, скажем, президента страны и Патриарха она существует) в реально работающую повседневную практику, органичную часть картины мира большинства нашей страны? Этот вопрос, стихийно возникший в ходе дискуссии, не остался без ответа.
Ведь до сих пор, несмотря на попытки создать единый учебник истории, которые длятся уже около 10 лет, в школьных учебниках творится хаос в трактовках и терминах. Система ЕГЭ ориентирована на заучивание
Тем самым, сборник выступлений Патриарха поставил целый спектр вопросов, требующих обсуждения и разрешения — как с помощью инструментария «мягкой силы», так и с помощью
По материалам сайта Русская Idea