Русский мир Австралии: старообрядцы — уверенные люди

Старообрядцы — народ особый. А старообрядцы, живущие на другом от России конце света, под жарким австралийским солнцем, — тем более.

Однажды мне довелось услышать, как поют они старинные русские песни, из самого сердца России их отцами привезенные. Как славно, как самозабвенно поют! Слаженно, стройно, голоса красивые, сильные. Не знала и не думала, что так хорошо поется лермонтовское «Бородино» — мощно, как старинная баллада. А иных песен и не слыхивала ранее, всю жизнь свою прожив на земле российской. А они вот — на чужбине, на самом краю света, их поют и в словах не путаются. Запомнили. Они многое накрепко помнят. Например, молитву, которую читал огнеопальный протопоп Аввакум в свой смертный час...

В Сиднее, не в самом центре этого обширного города, но и не на выселках все же, стоит-красуется золочеными своими куполами Святорождественская церковь, служба в которой ведется по старым канонам, и хор поёт по крюкам. Да как поёт! Заставляя тебя замирать душою, словно вот-вот, еще немного, и вспомнит душа твоя что-то важное, только давно забытое, но необходимое и до боли родное. Церковь эта построена русской общиной, а точнее — приверженцами старого обряда русской православной церкви, и стоит теперь эта православная красавица на землях, весьма далеких от России, в окружении пальм, эвкалиптов и других заморских растений, радует глаз и веселит сердце красотой форм и блеском золоченых маковок.

Старообрядцев, живущих в городе Сиднее, много. Живут в достатке не одно десятилетие, но не забывают и о России, имея свою о ней и печаль, и суждение: «Из-за церковного раскола пострадала Россия. Наказание Бога за раскол — гибель царей, их подданных и государства. Но, видно, пришло время России воскресать!» Корнями своими здешние старообрядцы — из Забайкалья. Их предки добрались на самую границу Империи Российской задолго до революции. Успевшие там прочно обосноваться и обжиться, они в двадцатые годы прошлого века вынуждены были спасаться «от красных» бегством в Манчжурию. Все с нуля там начинали, но очень быстро поднялись на ноги.

«Если русскому человеку не мешать, он не только прокормится, а и разбогатеет быстро. Уж мы это на себе сколько раз проверяли. Бежали на Аргунь — без ничего. Голые, можно сказать. Начали обустраиваться. Охота, рыбалка, пашни распахали — и за короткое время все уже у нас было! Вот и сейчас России нужен закон, защищающий простого человека от любой формы грабежа — только б не мешали ему работать. Все! И Россия расцветет!» — единодушны старшие представители общины.

Молодежь прислушивается к нашему разговору с легкими улыбками, в разговор не вступает. Далеки от них эти воспоминания, и не чувствуют себя в праве давать рекомендации. На мое слово «старообрядцы» мне делают дружное замечание: «Если мы старообрядцы, значит все другие — новообрядцы, что как раз и подтверждает, что мы остались в вере и не изменили её. Какую нам её поднесли предки наши — с такой и живем. Раньше нас все больше раскольниками называли — сейчас этого нет. Мы Господа славим за это. Народ православный стал объединяться, и хоть еще вместе не молимся, но вражды нет — вот что главное».

О своей доле в деле строительства церкви говорят, что эти усилия — дело обычное. Кто богатый, с того и спрос больше, а иные — по мере сил, но по совести. А вот о восстановленном Святоникольском храме, что в селе Доно Читинской области, где их корни — говорят охотно. Показывают фотографии, радуясь, что их участие решило: церкви быть! И о кафедральном соборе Рождества Пресвятой Богородицы в Новосибирске. В возрождении этого Божъего храма тоже есть их вклад.

...В Австралию приверженцы древлеправославной веры вместе с остальными русскими из Китая ехали за счет Красного Креста. В долг. Сначала до Гонконга, а потом — пароходом. Разрешение на выезд из Китая многие из них ждали одиннадцать лет. Китайские власти, дружественные тогда СССР, таким образом принуждали их выезжать в Советский Союз. Многие так и поступили — кроме тех, кто считал, что в стране, где нет Бога, им нельзя жить, а значит, и дороги им туда тоже нет.

Жизнь в Австралии опять начинали с нуля. Даже меньше чем с нуля — сначала долг Красному Кресту нужно было возвращать. Однако, столь благодатна была ситуация в стране, что обжились за два года. Правда и работали не спустя рукава. «Идешь, бывало с работы — вспоминал самый старший из моих собеседников — а у тебя не токмо все тело от работы ломит, а и даже кости болят»... Но не только одной работой держались — взаимопомощь между всеми прибывшими из Китая русскими была сильна, невзирая на принадлежность к разным святым канонам. Молились отдельно, но друг другу помогали укрепиться на земле этой со рвением. Праздники праздновали вместе. Школы русские организовывали вместе.

Вспоминают, что кроме житейских невзгод была еще одна — незнание английского. А общество австралийское тогда было не столь терпимо к приезжим, не как в нынешние либеральные годы. По-русски если заговоришь где-либо, то тут же тебе напоминают, что ты в Австралии живешь, так что и «спикать» должен по-английски. Из автобуса даже, был и такой случай, мать с дочкой высадили за русские разговоры. Но мы о старообрядцах, которые считают себя, и не без основания, «коренным русским народом», сохранившим чистоту веры.

«Мы тверды в вере и надежны в жизни, — просто и без тени бахвальства говорят о себе. — Живем с Богом, без всякой опаски, чувствуем себя крепко и надежно. Ведь вера — это такая основа для человека, с которой он крепок не только душой, но и делами. Это особенно понимаешь, когда встречаешь приехавших из России атеистов — совсем иной народ. И не потому, что они жизнь нашу не понимают, а мы их, а потому, что человек без веры, без самой главной основы — неуверенный человек. Мы, живя за пределами России, только благодаря вере сохранили русскую культуру. И к России относимся так — это наша страна и наша Родина. Россию мы не можем обижать, на Россию мы не можем клеветать, России мы можем только помогать — деньгами, делами... Кто как может, но помогать! А в Австралии — мы лишь гости».

Себя не выделяют, имена свои просят не называть по отдельности. Ни к чему это. Господь и без имен все про каждого знает. Но, может быть, и от того, что пришлой не доверяют, а мнение о России у них общее. Спрашиваю: сейчас время примирения, старообрядцы стоят между двумя, если можно так сказать, центрами в Православии — как они чувствуют себя в такой ситуации? Отвечают: «Наш взгляд таков: мы держались и будем держаться за свой обряд. Для нас объединение возможно лишь на условиях возврата к старому, исконно-русскому Православию, которое Русь приняла при крещении своем. Мы — крепкий народ, пережили триста лет гонений от своих же и выжили. Выжили в России и за ее пределами. Сейчас многие понимают, какой вред России был нанесен этим расколом. И сегодня мы все трижды друг к другу должны быть терпимы. Народ-то мы один, и между нами не должно быть никакой распри. Это самой главное! Русские сейчас все должны объединяться в один кулак. И делить нам нечего, иначе опять пострадает Россия».

Помолчали немного, и уже собираясь расходится, как в утешение мне или как в завершение всего нашего разговора, добавили: «В Россию верим. И знаем — только религия, только Православие имеет ту силу, что её поднимет. Посмотрите на нас — если бы мы не чтили нашу религию, не верили в Бога, то давно бы растворились в других народах и не знали своей родины. Вера людей держит»...

Сохранить в чистоте заповеди предков, все их обычаи и праздники в стране, где еще несколько десятилетий назад можно было услышать брань по поводу того, что не говоришь на английском, а нынче все без сучка и задоринки благополучно и обустроено — не так-то просто. А они не только язык сохранили, обычаи свои и веру, но еще и за Россию переживают. Не все, конечно, но добрая их часть, приди на Русь времена хорошие, вернутся, оставив здесь уютные и обжитые углы свои. Хорошие времена — это какие?

Спросила, думая вернуть им только что ими же и сказанное о первостепенности веры, да напомнить заодно, что в Москве, на Рогожском кладбище, давно не только службы идут, а и на новопозолоченные главы Рогожской колокольни, этого символа древлеправославной веры, подняты новопозалоченные кресты. Чего же больше?

И услышала — хорошие времена не в смысле легкой жизни и манны небесной, а когда в России «законы будут не только на бумаге писаны, а в жизни исполняемы, и все перед ними равны будут». Дай-то, Боже, России эти времена!

Елена Пустовойтова