Русские как традиционная нация

Известный норвежский историк Ивэр Нойманн обосновано утверждает, что поскольку Европа воспринимала и воспринимает себя христианским миром, постольку русская тема обладает чрезвычайной важностью: она становится ключевой для формирования представлений о европейском универсуме.

Действительно, если Европа видится домом христианских народов, то роль русских оказывается существенной в его созидании. Русские выступили инициаторами построения грандиозного государства, которое определяет духовно-исторические границы европейского мира. Посредством России европейский дом обретает целостность и завершенность.

Опираясь на исследования Михаэля Хорбсмайера, приходится констатировать, что Россия стала вызовом для западноевропейской космологии эпохи Возрождения. В XVI веке Запад заново «открывает» русских. Вернее все же говорить об «открытии» России интеллектуалами западного Ренессанса. Так, у Рабле русские становятся неверующими дикарями. Он ставит в один ряд «московитов, индейцев, персов и троглодитов». Сигизмунд Герберштейн в своем трактате «Записки о Московии» видит в русских варваров. Между тем, работа над указанным трактатом сопровождалась консультациями гуманистов Австрии, Германии и Фландрии. Последние взяли на себя миссию «совершенствования» труда Герберштейна, участвуя в редактировании чернового варианта «Записок».

Ренессансная космология XVI столетия достаточно неожиданно начинает сомневаться в европейском характере России, ее цивилизованности. Жизнь в России начинает описываться точно так же, как некогда описывалась жизнь в Турции. Образ русских неожиданно трансформируется в образ необразованных варваров-азиатов. Россия все более трактуется как неевропейское пространство, должное стать объектом цивилизаторских усилий. Вызывает недоумение западная идеологическая пропаганда времен Ливонской войны, видящая в русских «варваров у ворот».

Ивэр Нойманн верно утверждает, что в XVI веке усиление контактов России с Западом отнюдь не воспринималось в системе координат Великих географических открытий. Россия была известным миром. Тем более удивляет прямо-таки революционное изменение ее образа в глазах интеллектуалов западного Возрождения. Как из оплота христианского мира, важной части европейского дома Россия стала превращаться в азиатскую, лишенную цивилизации варварскую деспотию?

Общеизвестно, Восточная Европа в отличие от Западной не знала Ренессанса. Россия в XVI веке укрепилась в воззрении на себя как на оплот традиционных христианских ценностей во всем мире. Она воспринимала себя Третьим Римом. Русское национальное самосознание формировалось в неразрывной связи с отстаиванием значения традиционных ценностей и образов жизни. Другие народы русские лицезрели неповторимыми носителями божественных замыслов, призванными к свободно-творческому раскрытию их в истории. Говоря современным языком, в России утвердилось надконтекстуальное и эссенциалистское видение истории народов. Это означает, что смысл их исторического бытия не может быть сведен к социальным контекстам. Он не есть продукт искусственного субъективного конструирования, но обладает глубинным содержанием, восходящим к фундаментальным духовным ценностям и смыслам.

Западный Ренессанс ознаменовался упадком традиционной духовности. Образ Европы как христианского мира начинает оспариваться интеллектуалами эпохи Возрождения. Ими предлагается новое видение принципов формирования коллективной идентичности — через абстрагирование от традиционно понимаемых социальных уз. Идея конструируемой Европы заслоняет представление о традиционной Европе, Европе ценностей, что отражает попытки перестройки европейского «Я». Деятели Ренессанса открывают для себя возможности экспериментирования с идентичностью, конструктивистские подходы к ней, что увязывается с радикальным оппонированием традиционным идентичностям как архаическим и несовременным.

Довольно быстро обозначается ограниченность конструктивизма, отсутствие прочного фундамента для образования новой идентичности Европы. Такая идентичность дается в виде туманных перспектив, а отнюдь не в виде очевидной истины, превращая Европу в мир с неопределенной судьбой. В своей позитивно-содержательной составляющей она предстает как крайне нестабильный нарратив. Ее характеризует движение от одной проектной формы к другой. Она пребывает в пути. И нередко этот путь означает движение от утопии к утопии.

Подобная номадическая идентичность обретает себя не в утверждении положительных содержательных принципов, а в абсолютизации отрицательных. Она начинает конструироваться путем негативных дискурсов. При этом последние воспроизводят самые архаичные стереотипы и предрассудки. Содержательные основания идентичности утонченно подменяются фетишизацией собственного эго, нивелированием традиционных ценностей и форм жизни. Тем самым, делаются попытки прикрыть смысловую пустоту номадических авантюр. Приходится признать, что негативные дискурсы со временем приобретают гегемонистские формы, обнаруживая тяготение к ассимиляции, подавлению и разрушению различных социальных сценариев.

Русские оспариваются как цивилизованная и культурная нация в XVI веке, когда Европа оспаривается как христианский мир. Действительно, если европейская идентичность конструируется как соперничающая с традиционной, то Россия предстает как вызов. Номадическая идентичность оказывается в проигрыше. Русские рассказывают историю европейских народов как историю надконтекстуальных «Я». Они связывают историю с традиционными нарративами. Сама русская нация предстает как традиционная — сформированная под влиянием традиционной духовности, осознанно отстаивающая ее принципы. Однако интеллектуалы Ренессанса прочитывают во всем этом лишь конкурирующий нарратив, что дает импульс формированию идеологической машины, производящей русофобские мифы. Последние призваны камуфлировать несостоятельность номадических странствий в поисках содержательной идентичности.

Русские подвергаются тотальной критике в XVI веке со стороны интеллектуалов Возрождения. Обвинение в нецивилизованности — возмездие за эссенциализацию представлений о человеческих сообществах, отстаивание питающих идентичность традиционных нарративов. Репрезентация альтернативной истории русских как варваров — маскировка неудач экспериментирования с европейской идентичностью. Новое «открытие» русских в XVI веке — их «наказание» за отстаивание традиционных ценностей и стилей жизни. Упорное нежелание русских связать свою судьбу с «дивным новым миром» номадической идентичности, оппонирование ее различным версиям делает их оплотом традиционной духовности. Так было в XVI веке. Но, похоже, XVI век продолжается и сегодня.

Александр Посадский, член Экспертного центра ВРНС