Русские и якуты: мы вместе триста восемьдесят лет

В определенный вечерний час на русском Севере вижу и слышу высоко над собой самолет, делающий разворот над озером и уходящий маршрутом прямо на восток. Это якутский «Боинг», который летит из Москвы на Лену — через Север, Урал, Западную Сибирь...

Раньше мы летали в Якутию на родных «Ту» другим маршрутом: с дозаправкой в Новосибирске. Оттуда самолет выходил на Лену и по ней, как по ориентиру, поднимался на север, к долине Туймаады, где сжатый с трех сторон возвышенностью, речным руслом и аэропортом располагается Якутск. Подлет по реке производил сильное впечатление. Лена, как гигантский позвоночник, своими притоками держит прилегающие к ней земли.

В ранней утренней тьме, когда самолет заходил на посадку, Якутск виделся рассыпанной кучкой углей вдоль берега Лены. После безлюдных уральских и сибирских просторов, где часами не видно ни одного огня, город напоминал камелек в одинокой юрте, у которого можно отогреться и отдохнуть от дальней дороги.

Рассматривая карту Республики Саха, я удивлялся: за все эти годы успел побывать в большинстве якутских улусов. Самолетом, на вертолете, машинами, теплоходами облетел и объехал огромную территорию. В родной для меня Вологодчине я не был и в половине районов.

Между нашими землями немало общего. Больше, чем различий. Перечисляю по порядку. Наши пейзажи северные русские напоминают якутские. Песчаные отмели рек Сухоны и Кубены напоминают пески Алдана и Синэ (Синей). Их обрывистые берега, к примеру, в наших Опоках, где высота круч с полкилометра, — слепок с таких же якутских берегов. Если Якутия — кладезь земных даров, больше подземных, то Вологодская область — сундук с сокровищами. У нас имеются запасы золота, десятки кимберлитовых трубок с алмазами, в недрах области находятся по прогнозу 650 миллионов тонн нефти. Алмазы у нас, кстати, моложе и качественнее якутских.

Погодные условия тоже схожи — морозы зимой бывают под минус 50, а летняя жара доходит до 35 градусов. Только вот комары в Якутии крупнее, зато наши — злее. Мне очень помогает в борьбе с ними якутская махалка (тайбур), которую я приобрел в Якутске — экзотическая вещь для наших мест. В одной из книг вычитал, что такими махалками пользовались еще хунны, а вот хуннов у нас не было. Единственное вроде различие.

Якутский нож у меня тоже имеется, я им часто пользуюсь. Удобная штука! В интернете рассказано не только о полезных в хозяйстве качествах якутского ножа, но и о его тайнах, которые не разгаданы по причине древности ножа.

Единственный водоем в европейской части России, где водится рыба нельма, — мое Кубенское озеро. Когда-то эта любимая якутами рыба заходила и в наши реки на нерест из Ледовитого океана, скатываясь после икрометания обратно. Сейчас ее осталось мало, переловили всю.

У нас много лосей-сохатых, один из которых в сентябре 2009 года бегал прямо у моего дома. Я сидел у теплой печки, читал повести моего друга якута Николая Лугинова, а в окно заглянула лосиная голова: «Привет из Саха!». Немало и пернатой живности — журавлей, лебедей, гусей (это перелетные птицы, но они у нас подолгу кормятся), уток, глухарей, ястребов и разного рода мелких птах. Пушные звери тоже имеются. Кроме соболей, которых давно извели. Это — бобры, куницы, белки, ондатры... В гербе соседнего Усть-Кубенского района, что на другом берегу озера, изображена рысь. Их там было много, как кошек.

О зайцах, лисах, волках, медведях и не говорю. Охотничий рай, что бы мне не хвастал про свою любимую Якутию Николай Лугинов. Лошадей и оленей у нас, к сожалению, нет. А были. Стада диких оленей в XIX веке паслись на наших пожнях, а рабочих лошадей имелось на каждое крестьянское хозяйство по несколько голов. В моем деревенском доме висит шкура якутской лошадки. Никто из гостей не может отгадать, что это такое. Якутская лошадь, объясняю им, — это чудо природы, весь год пасется на воле, сама зимой добывает корм из-под снега. А кумыс!.. А жеребятина!..

Просторы наши близки якутским. Если от моего дома провести прямую на северо-восток до Белого моря, то на всю эту тысячу километров не будет ни одного строения и жилища. Говорят, что в тех таежных и болотистых местах не ступала еще нога человека. Ну, прямо, как в Якутии!

А кто из русских первыми побывал в Якутии? Кто ее открыл для России? Почитайте очерк Валентина Распутина «Русское Устье» о поселении в устье Индигирки и ответ будет однозначен — древние русичи, мои земляки, с Русского Севера. Наш край дал России первооткрывателей Сибири, Дальнего Востока, Аляски и даже Калифорнии (Форт Росс) — от Семена Дежнёва до Ивана Кускова. У Семена Дежнёва, великого землепроходца, и жена была якутка. Только один город Тотьма, что стоит на реке Сухоне, снарядил и отправил в Сибирь более 20 экспедиций. Кстати, у Валентина Григорьевича Распутина, иркутянина, бабушка носила фамилию Вологжина.

«По всей Ангаре, — рассказывает мне Распутин, — эта фамилия распространена. И язык у нас общий. Я читаю Василия Белова и удивляюсь, откуда он знает наши словечки, а он мне удивлялся в ответ: «Валентин, ты, где слышал речь-то нашу?». В книге Распутина я увидел фотографию лодки из Русского Устья (нынешний Аллайховский улус республики Саха) — типичная наша вологодская кубинка, даже уключины для весел такие же, как у северных карбасов и стружков. На них и сегодня еще плавают по бурному озеру и тихим рекам мои земляки.

Если мы углубились в историю, то почему бы еще раз не вспомнить писателя Николая Лугинова, который утверждает, что все мы родом от Чингисхана. Насчет якутов эта гипотеза все-таки спорна, слишком темна история, а вот вологодские княжеские корни напрямую связаны с великим завоевателем (или, как уточнил бы Николай Алексеевич, строителем Евразийской империи). Наш первый удельный князь Глеб Белозерский, любимый племянник Александра Невского, живший в XIII веке, был женат на дочери хана Сартака и трижды приезжал в Каракорум, столицу Золотой Орды, в качестве монгольского зятя. Вся наша удельная княжеская династия, выходит, являлась потомками Чингисхана. Не потому ли мелкие вологодские волости назывались улусцами до 1917 года?

Якуты танцуют осуохай, мы водим хороводы, и тоже в июне, в заговенье, когда прощаемся с весной. Заговенье — наш народный праздник, как якутский праздник первого кумыса ысыах. Якуты пьют вкусный кумыс из чоронов, мы пьем молоко из крынок, похожих на чороны, только глиняных. Якуты — православные (единственные из тюрков), мы — тоже православные, как и все истинно русские.

Мы пришли на европейские северные земли, чтобы их разработать, поднять, никого не порабощая, никого не унижая. Народ саха обживал ленские берега с той же целью и делал это с великим трудолюбием — поживите-ка на вечной мерзлоте в таком экстремальном климате.

Особо скажу о нашем Таттинском улусе — Кирилловском районе. Здесь располагается духовный центр вологодской земли, как и Татта — колыбель якутской культуры. Природа этих, отстоящих друг от друга на многие тысячи километров мест, удивительно похожа: березовые и хвойные перелески, небольшие речки и горушки, светлые дали, душистые от цветов поляны. И еще линзы многочисленных голубых озер. Если уснешь в Татте, а проснешься в Кириллове, то сразу и не поймешь: где ты.

Еще мы любим свою пищу (пироги, к примеру, серые щи, ту же бруснику и чернику, как и якуты, клюкву). Жаль только, что не едим строганину — виновато глобальное потепление, рыба не морозится.

Не забыть бы про нашу школу графики (перехожу к искусству). Она известна в России, как и не менее знаменитая якутская школа графики. В Якутии был свой Николай Рубцов — поэтесса Варвара Потапова, а у нас имелся их Василий Яковлев-Далан — его тезка Василий Белов. Вы — «люди эпохи Далана», как сказал мой друг, литературный критик Семен Тумат, а мы, дополню, люди эпохи Белова.

Еще у якутов один академик живописи — Афанасий Осипов, у нас тоже один академик — Владимир Корбаков. Они почти ровесники по возрасту, за 80 лет обоим. Но Афанасий Николаевич удивил всех: продал недавно мастерскую в Якутске, купил в Сергиевом Посаде однокомнатную квартиру и теперь с радостью пишет замечательные пейзажи Троице-Сергиевой Лавры.

Еще в Якутии живет и работает замечательный театральный режиссер Андрей Саввич Борисов, гордость Саха-театра и всей России. Вот уже 10 лет он министр культуры и духовного развития республики. Вологжане решили не отставать: назначили главным в своей культуре актера Всеволода Чубенко.

Игра на знаменитом якутском хомусе хорошо передает протяженность якутского пространства, его гулкое одиночество. Наши поля и перелески звучат в наигрышах кирилловской гармони — грустных, своей пронзительностью трогающих душу.

Если одеть нашу женщину в якутский сангыях, то она покажется ряженой, а если на якута напялить льняную косоворотку — то он сойдет за актера, сбежавшего из театра, где идет пьеса Василия Белова «Над чистой водой». Национальная одежда к лицу только людям своей национальности. И наше культурное наследие долгое время было под запретом (поэты Николай Клюев, Игорь Северянин, социолог Питирим Сорокин). А для якутов было трагедией, что запрещали их великих писателей Алексея Кулаковского и Платона Ойунского. Теперь мы вольны и читаем всех, кто нам интересен и близок.

Так что вологодские и якутские россияне во многом душевно родственны. Идеологически подкованы. Государственно спаяны. В конце 2012 года исполнилось 380 лет, как мы вместе. А теперь вот будем крепить могучий Евразийский Союз на зависть соседям, в том числе и европейским. Но все общее в нас не мешает оставаться нам людьми своего цивилизационного кода, не теряющими ни своеобычности, ни душевного своего склада.

Вадим Дементьев