Школьная программа по литературе представляет собой культурно-мировоззренческий базис, при подходе к которому необходима особая тщательность. По какой-то причине этот базис решено упразднить, что создает неопределённость как в учебном процессе, так и в преемственности любого рода, в том числе и мировоззренческой.
Россия по-прежнему является одной из наиболее «читающих» стран, что является поводом для оправданного самоуважения. Несмотря на то, что общий уровень культуры неизбежно «просел» за годы смуты на рубеже XX-XXI вв., любовь России к литературе весьма заметна, как с точки зрения тиражей выходящих книг, так и их качества, не упавшего до повсеместного уровня однодневной беллетристики карманного формата. Но, пожалуй, ничто так не говорит в пользу существования в России деятельной любви к изящной словесности, как общественная реакция на отдельные нововведения связанных с образованием структур по части изучения русской литературы.
За последние дни о новой программе изучения русской литературы для старших классов наших школ не высказался разве что ленивый. Впрочем, остаться в стороне не получится, поскольку ситуация и в самом деле складывается, мягко говоря, из ряда вон. Для начала — немного истории. В июне 2012 года был утверждён общеобразовательный стандарт для средней школы, и он впервые не содержал в себе списка литературы, обязательной для изучения. Согласно существующей до того практике, список содержался в самом тексте и являлся обязательным к изучению шаблоном, по которому, соответственно, готовились экзаменационные вопросы. При наличии свободных часов учителя имели право добавить к списку и другие произведения, но оценка знаний ученика по-прежнему производилась на основе утверждённого министерством списка. Это было оправдано, поскольку школьная программа представляет собой культурно-мировоззренческий базис, при подходе к которому необходима особая тщательность. По какой- то причине этот базис было решено упразднить. Что, разумеется, вносит существенный элемент неопределённости как в учебный процесс, так и в преемственность любого рода. В том числе и в мировоззренческую.
В настоящее время существует несколько вариантов «эрзац-стандарта», которым неизбежно пришлось заменять отсутствующий в силу неизвестных обстоятельств полноценный список литературы. Согласно описанным в общеобразовательном стандарте критериям, список должен быть ориентирован на становление личностных характеристик выпускника, которые было бы корректно привести полностью: любящий свой край и свою Родину, уважающий свой народ, его культуру и духовные традиции, осознающий и принимающий традиционные ценности семьи, российского гражданского общества, многонационального российского народа, человечества, осознающий свою сопричастность судьбе Отечества; креативный и критически мыслящий, активно и целенаправленно познающий мир, осознающий ценность образования и науки, труда и творчества для человека и общества; владеющий основами научных методов познания окружающего мира; мотивированный на творчество и инновационную деятельность; готовый к сотрудничеству, способный осуществлять учебно-исследовательскую, проектную и информационно-познавательную деятельность; осознающий себя личностью, социально активный, уважающий закон и правопорядок, осознающий ответственность перед семьёй, обществом, государством, человечеством; уважающий мнение других людей, умеющий вести конструктивный диалог, достигать взаимопонимания и успешно взаимодействовать; осознанно выполняющий и пропагандирующий правила здорового, безопасного и экологически целесообразного образа жизни; подготовленный к осознанному выбору профессии, понимающий значение профессиональной деятельности для человека и общества; мотивированный на образование и самообразование в течение всей своей жизни.
Только одна особенность бросается в глаза — составители критериев понимают «креативность» и «творчество» как нечто различное. Хотя само по себе это не может считаться претензией — например, министерство юстиции у нас не называется «министерством справедливости», как это звучало бы, если совершить буквальный перевод термина «юстиция» на русский.
Минобрнауки составило «Перечень 100 книг по истории, культуре и литературе народов Российской Федерации, рекомендуемый школьникам к самостоятельному прочтению». С точки зрения соответствия мировоззренческим, описанным в ФГОС, критериям, к нему сложно придраться, всё выдержано в нужном ключе, хотя содержание весьма разнообразно — от «Алисы» Кира Булычёва до «Реквиема PQ-17» Пикуля, «Кондуита и Швамбрании» Кассиля, «Моего Дагестана» Гамзатова и «Золотого телёнка»...
По поводу же книг, которые являлись бы не рекомендованными, а обязательными — информация появилась только в конце декабря прошлого года, когда вышло методическое пособие, созданное, по заявлению составивших её сотрудников Российской академии образования Львовой С. И., Ланина Б. А. и других, «с учётом новых образовательных стандартов, является ориентиром для составления рабочих программ по учебному предмету и определяет инвариантную (обязательную) часть содержания образования, за пределами которой остаётся возможность авторского выбора вариативной составляющей». Полное название методического пособия — «Русский язык и литература. Примерные программы среднего (полного) общего образования. — М.: Вентана-граф, 2013 г.», доступны к покупке через Интернет по цене около 130 рублей.
«Новогодний» месяц методическое пособие спокойно лежало на полках магазинов и не тревожило никого, пока его не начали покупать — хотя полный переход на новые общеобразовательные стандарты планируется осуществить в 2020 году, отдельные школы в качестве эксперимента будут учиться по новым стандартам уже с нового учебного года.
Инвариантные познания в русской литературе у школьников будут выглядеть странно, если не сказать больше. Куприн, Лесков и Алексей Толстой, Крылов, Радищев, Жуковский, Грибоедов, Белов, Симонов, Исаковский, Рубцов и Бабель отсутствуют полностью. Из «Тихого Дона» теперь можно знать лишь «избранные главы», без уточнений. Не нужны оказались «Медный всадник» Пушкина, весь Гоголь и рассказы Чехова.
Зато обязательными к изучению стали романы «Generation П» Виктора Пелевина и «Казус Кукоцкого» Людмилы Улицкой, творчество фантаста Сергея Лукьяненко, ряда других современных прозаиков, а также произведения некоего поэта Асара Эппеля, о величии и даже самом существовании которого автор этой статьи, вынужден признать, узнал только из указанного методического пособия.
Удивительная метаморфоза, состоявшаяся с предпочтительными литературными познаниями школьников, вызвала огромный резонанс. В зависимости от личных предпочтений критиков из блогосферы, авторов пособия обвиняли в самых разнообразных пороках — от причастности к лобби различных сексуальных меньшинств и педофилов до попыток намеренного искажения культурного кода будущего россиянина в пользу либерализма и, соответственно, русофобии. Пожалуй, кое с чем можно бы согласиться — вымарывание из программы целой плеяды русских классиков-патриотов с заменой их на, зачастую, совершенно неизвестных личностей, само собой вызывает подобное толкование. Например, академик РАН Всеволод Троицкий обращает внимание на то, что «люстрации» подверглись последовательные русофилы. Но поэзия Владимира Высоцкого и Булата Окуджавы тоже исчезла, что заставляет отказаться от обвинений в излишнем либерализме составителей, остановившись на единственной цели подобных нововведений — простая, безыдейная, деградация системы воспитания.
Рассматриваемое методическое пособие прямо противоречит ФГОС. По крайней мере, наполовину. Очевиднее всего это демонстрирует предлагаемый «Generation П» Виктора Пелевина, в котором присутствует известный эпизод, где главного героя зовут на должность «криэйтора» в рекламное агентство. Он переспрашивает: «Творца?», — совершая прямой перевод английского слова. И получает ответ: «Творцы нам на... не нужны. Нам криэйторы нужны». Текст оригинала пришлось, правда, смягчить, но и в таком виде можно понять — если с созданием креативной личности, что оговаривается в ФГОС, предлагаемые произведения справляются бесспорно, то уважение к творчеству в них очевидно присутствует не везде.
Наверное, творчество Улицкой с «Казусом Кукоцкого», главный герой которого экстрасенс-гинеколог, борющийся за право на аборты на фоне описания ужасов тоталитаризма, и произведения Пелевина, полные самой недетской лексики, трансперсональных путешествий и противоречащие в отдельных местах антиэкстремистским законам, в том числе по части пропаганды употребления наркотических средств, может быть сочтено талантливым. Вот только это вряд ли школьная литература. Никто же не изучает в литературе зарубежной вдумчиво, скажем, де Сада, хотя его творчество куда живее, нежели Фолкнер, а местами современнее некуда. И если взглянуть на ситуацию в целом, то становится печально: о каком формировании цельной, патриотической, творческой и так далее личности может идти речь, если изложение русской литературы, наряду с историей выступающая главным инструментом воспитания личности, оказывается полностью бесконтрольным и отданным на откуп личностям, которые, по всей видимости, единственные во всей стране убеждены в возможности воспитания патриота за счёт выбрасывания на свалку истории Пушкина и Гоголя?
Андрей Полевой
Русская литература в школе — для креативной личности или творческого человека?
Русская литература в школе — для креативной личности или творческого человека?