Споры о том, насколько холод препятствует экономическому процветанию, оживились в русском обществе сразу после публикации книги А. П. Паршева «Почему Россия не Америка».
С тех пор одни утверждают, что России трудно конкурировать с Западом, поскольку Россия холодная страна и у нас высоки издержки. Другие же настаивают, что холод экономике не помеха, и приводят в пример Финляндию. Вот же, холодная страна, а живут там не хуже французов или итальянцев, и гораздо лучше нас!
В сети появились даже демотиваторы, сравнивающие приграничные города Финляндии, Карелии и Ленинградской области. Посмотрите, проезжаешь всего сотню километров, а какой контраст! Не мог же так измениться климат? Значит, дело не в климате, а в национальной культуре и общественном устройстве.
Предлагаю разобраться в этой проблеме детально.
Отрицать влияние климата на экономическую деятельность довольно сложно. Яркий пример — США И Канада. Как известно, это две соседние страны с очень похожей культурой и общественным устройством. Уровень жизни там тоже примерно одинаковый. Но! Хотя обе соседки приблизительно равны по территории, в США проживает почти вдесятеро больше населения, чем в Канаде (320 млн. против 35 млн.).
Почему? Колонизация Канады и североамериканских штатов стартовала практически одновременно, но десятикратный разрыв в плотности населения существовал на протяжении всей их истории, по меньшей мере — на протяжении последних двух веков, когда велась заслуживающая доверия статистика.
Трудно найти иное объяснение этого феномена, кроме климата. В северной и более холодной Канаде выше климатические издержки, поэтому для создания предприятий с таким же уровнем рентабельности и зарплаты, как и в США, возможностей гораздо меньше.
Влияние климата на экономику многообразно. Исторически, когда благосостояние народов определялось сельским хозяйством, ключевое значение имело количество тёплых дней для полевого сезона, то есть определяющим фактором была температура лета. Древние цивилизации развивались исключительно в тёплом климате, а на территориях современной России и Финляндии развитых земледельческих культур две тысячи лет назад в помине не было, они возникли гораздо позже, с развитием агротехнологий.
Сегодня на сельское хозяйство приходится всего несколько процентов ВВП, и тёплое лето перестало играть определяющую роль в экономическом развитии. Зато возросло значение зимних температур. Ведь зимой надо отапливать любое предприятие — и завод, и торговый зал, и банковский офис. А прежде всего, надо отапливать жильё. Чем холоднее зима — тем больше расходы на отопление (плюс к тому, выше и другие издержки, например — расходы на капитальное строительство, содержание дорог и т. д.).
Влияние холодной зимы на экономические затраты должно год от года возрастать, ведь люди хотят жить всё просторнее. Площадь жилья, приходящегося на одну душу, за последнее столетие выросла многократно — гораздо больше, чем выросло потребление продуктов. Если столетие назад на среднего обывателя приходилось около пяти, максимум десять квадратных метров отапливаемой площади, то сегодня в развитых странах душевой нормой считается сорок-пятьдесят квадратных метров жилья, по крайней мере — не меньше двадцати.
Конечно, всё это должно отражаться на экономическом благополучии. Те страны, у которых больше средств уходит на отопление (в прямом смысле слова вылетает в трубу), должны отставать от своих конкурентов, расположенных в более тёплом климате.
Единственный надёжный способ не отстать — иметь гораздо меньше людей на квадратный километр холодной территории. Чем холоднее — тем меньше. Если в холодной зоне эти немногие сосредоточатся только в самых высокорентабельных отраслях (для России, как и для Канады — это преимущественно добывающие отрасли), можно обеспечить уровень жизни не хуже, чем у своих южных соседей. Но прокормить на таком же уровне такое же количество едоков в холодном климате — невозможно. Все остальные отрасли придётся свернуть или поддерживать их на минимальном уровне, нужном для обслуживания главных производств, сохраняющих рентабельность даже при суровой зиме.
Это теория. А как она реализуется на практике?
Возвращаемся к сравнению России с Финляндией, ведь Финляндия не только холодная, но и на зависть нам богатая страна.
Может быть, у финнов есть какой-то секрет, позволяющий избавиться от влияния холодных зим?
Правда, если посмотреть на карту январских изотерм, выясняется, что Финляндия не такая уж холодная. Точнее, холодная по сравнению с Европой — но не с Россией.
Примерно половина финской территории, именно её юго-западная часть, расположена в зоне, где средние январские температуры колеблются от -5°С до -10°С. Во второй половине, северо-восточной, столбик термометра зимой предпочитает держаться в диапазоне от -10°С до -15°С.
Для сравнения, в России в зону зим теплее -10°С попадают только Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Краснодар и Северный Кавказ — чуть больше 2% территории. Ещё чуть больше 10% расположено в зоне холодных (по финским меркам) зим, от -10°С до -15°С. Вся остальная Россия отличается такими крепкими морозами, которых в Финляндии попросту не бывает.
Но неужели разница в несколько градусов мороза что-то значит? Да, значит, и немало. Например, Германия, где средняя температура января около нуля — страна такого же размера, как и Финляндия (площадь ФРГ — 357 тыс. кв. км, площадь Финляндии — 338 тысяч кв. км). А население Германии (82 миллионов человек) почти в пятнадцать раз превышает население Финляндии (5,5 миллиона). Это значит, что трудоустроить с европейской эффективностью в Финляндии можно в пятнадцать раз меньше людей, чем в ФРГ.
Но это ощутимая разница, в десять градусов. А разница в один-два градуса? Что может измениться, если пересечь «мистическую» изотерму в -10°С, которая условно отделяет Россию от остальной Европы? Что может измениться, если проехать сотню-другую километров? Кажется, что ничего! Продолжим разбираться с финскими реалиями.
В той половине страны, которая расположена к юго-западу от обозначенной изотермы, проживает примерно 4,75 миллиона финнов — 85% населения страны! В северо-восточной половине нашлось место только для 0,75 миллиона.
Сравним плотность населения в областях Финляндии, расположенных вдоль российской границы, двигаясь с юга на север, в зону всё более суровых зим. В Южной Карелии на квадратный километр приходится 24,6 человека, в Северной Карелии — 9,3 человека, в Кайнуу — 3,7 человека, в Лапландии — всего лишь 2 человека. Такие разительные метаморфозы происходят с каждым шагом примерно на 200 километров к северу, при этом температура января от провинции к провинции понижается всего-то на один-полтора градуса.
Теперь попробуем так же путешествовать с востока на запад, при этом температура будет так же на один-полтора градуса возрастать. Проедем по Финляндии, не заезжая в Хельсинки, чтобы картину не искажала повышенная плотность столичного мегаполиса (хотя сам факт расположения столицы на южном побережье страны многозначителен). Итак: Южная Карелия — 24,6 человека на квадратный километр, Канта-Хяме — 34,7 человека, Варсинайс-Суоми — 44,5 человека. Один градус потепления позволяет прокормить лишних 10 человек на каждом квадратном километре!
Заметьте, это всё наблюдается в одной стране, с однородным этническим составом и едиными принципами управления. На культуру и на общественный строй списать такие различия невозможно, исключительно на климат.
Настало время сравнить Финляндию с Россией, особенно с соседними областями. Заметим, что к востоку зимы становятся холоднее, и плотность населения при пересечении финско-русской границы с запада на восток должна по теории понижаться. Но этого не наблюдается.
Прилегающая к Лапландии Мурманская область населена почти втрое плотнее — 5,3 человека на квадратный километр. Карелия, центр которой расположен к востоку от Куйнуу, имеет такую же плотность населения — 3,5 человека на квадратный километр. Но надо заметить, что температура зимы в Карелии соответствует скорее лапландской, чем куйнуйской, то есть в теории плотность должна быть ниже.
Южнее расположена Ленинградская область с петербуржской агломерацией, которые разумно также сравнивать с большой городской агломерацией. Температура января в Ленобласти несколько ниже, чем в юго-западной части Финляндии со столицей Хельсинки. Тем не менее, плотность населения у нас почти втрое выше — более 80 человек на километр против 30 человек у финнов. (Здесь мы брали не обособленную область Хельсинки, а целую группу прилегающих финских областей, площадь которых в сумме равна площади Ленобласти с Петербургом).
Напрашивается вывод: Россия по финским (и в целом по европейским) представлениям о благополучной жизни — очень сильно перенаселена. Для европейского уровня жизни у нас слишком много избыточных людей, лишних в данной климатической зоне.
Если прилагать западные мерки оптимальной рентабельности и эффективной занятости, то перенаселённой выглядит не только Россия, но и примыкающий к нашей границе, несколько более тёплый, чем Россия, но самый холодный в Евросоюзе регион — северо-восточная Финляндия. Уровень доходов в северо-восточных областях страны ниже, чем в юго-западных, их население непрерывно сокращается.
Так, население Лапландии достигло максимума в 1965 году, когда исчислялось цифрой в 221 тысячу человек. Сегодня там проживает только 180 тысяч, почти на одну пятую меньше. В таких же пропорциях убывает населении Кайнуу — в 1980 году там было зарегистрировано 99 тысяч человек, в 2015 году осталось только 79 тысяч.
Убыль населения на холодном северо-востоке происходит, несмотря на то, что в целом население Финляндии довольно динамично растёт: в 1960 году было 4,43 миллиона, в 1980 году — 4,80 миллиона, в 2015 — 5,48 миллиона человек. Кроме того, рождаемость в более патриархальных областях северо-востока выше, чем на урбанизированном юго-западе, что отражает Евростат.
Но и выигрыш в рождаемости не помогает, жители переселяются туда, где выше рентабельность бизнеса и ниже стоимость жизни, где издержки в меньшей степени подвержены негативному действию холодов.
Пример Финляндии полностью подтверждает климатическую аксиому: издержки, связанные с низкими температурами, драматически влияют на развитие экономики и благосостояние граждан.
Никакие демотиваторы, даже очень убедительные на первый взгляд, опровергнуть климатическую аксиому не могут. Финляндия живёт богаче, чем Россия не потому, что финны более умные и работящие, а русские более глупые и ленивые. Главное преимущество Финляндии в том, что в условиях сравнимых температур там приходится значительно меньше людей на квадратный километр площади. Финны просто делят своё национальное богатство, получаемое с каждого квадратного километра, на меньшее число едоков, чем русские.
Никаким иным секретом, позволяющим достичь высокого уровня жизни в холодном климате, граждане Финляндии не обладают.
Россия веками развивалась по совсем иной стратегии. Нашей главной задачей было не обеспечить максимально высокий уровень жизни, а обеспечить в нашем суровом климате выживание максимального числа людей. Эту задачу до революции выполняла передельная община, а после революции — вся уравнительно-распределительная система социализма. Поэтому у нас в очень холодной климатической зоне проживает людей в несколько раз больше, чем «должно было быть» по западноевропейским представлениям об экономически оправданной численности населения. Естественно, за такое «перенаселение» пришлось заплатить невозможностью достичь высокого уровня жизни.
Мы можем сравняться в душевых доходах с богатейшими странами Запада, если сократим среднюю плотность населения в России (8,5 человека на кв. км) до уровня Канады (3,5) или хотя бы финской области Кайнуу (3,7), где температурные издержки сравнимы с нашими. Тогда оставшаяся часть россиян будет трудоустроена так же эффективно, как в Канаде и Финляндии. Эта жестокая мальтузианская программа начала было стихийно осуществляться в ходе гайдаровских реформ, когда в стране критически возросла смертность и упала рождаемость, а ежегодная естественная убыль достигла миллиона человек.
Полагаю, что ни с гуманитарной, ни с национально-патриотической точки зрения мы не можем согласиться с таким вдавливанием России в прокрустово ложе западных стандартов. Даже если оно будет оплачено достижением европейского уровня жизни для меньшинства «счастливчиков».