Рассказ архимандрита Мефодия (Морозова) о о митрополите Вышгородском и Чернобыльском Павле

Незадолго до этих событий из Духовной Академии и Лавры в Московский Свято-Данилов монастырь была переведена группа братии для укрепления братства возрождённой древней первой на Москве монашеской обители. Мне довелось в то время быть в числе первых Даниловских постриженников, нести послушание помощника Эконома и, встречая новую братию, обустраивать их жительство в Данилове. Все мы были довольно молоды и быстро подружились. Особенно мы сблизились с иеромонахом Иосифом (Братищевым) ещё и потому, что разместился он в соседней со мной келье, был священномонахом и выпускником Московской Духовной Академии, то есть для меня, не имевшего духовного образования, «сибирского валенка» стал непререкаемым духовным авторитетом.

Отец Иосиф не страдал чванливостью и гордыней, мы быстро подружились, очень часто вместе читали в келье, то в его, то в моей, монашеское правило, в его лице я обрёл собрата и духовного друга всей моей жизни.
Когда мы узнали о лаврской трагедии, скорбь свела сердце, для отца Иосифа это воспринялось особенно остро и близко. Последнее время в Академии он нёс послушание Помощника инспектора и лично знал всех студентов. Подраненной птицей рванулся он в Лавру, со старшим собратом увязался и я, ведь побывать в Лавре, приложиться к мощам преподобного Сергия-такой возможностью нельзя было не воспользоваться.

По приезде в Троице-Сергиеву Лавру поспешили в Троицкий собор, приложились ко святым мощам преподобного, и направились в медсанчасть Академии, где, как нам сказали, находился на излечении студент, спасшийся из огненной ловушки пятидесятого сгоревшего корпуса академического общежития. Отец Иосиф знал его и хотел навестить и утешить. Мы посидел у кровати спасённого студента, братски утешили его:

– Батюшка! – со слезами в воспалённых глазах, всхлипывая, сказал он отцу Иосифу – ведь я должен был быть вместе с ними, там в храме гробов должно бы было быть шесть!