Всего лишь несколько месяцев отделяют нас от столетия гибели Николая Второго и его семьи в подвалах Ипатьевского дома. Судя по всему, полемика вокруг образа последнего русского царя станет основным событием грядущего 2018 года. Процессы, начавшиеся с продвижения нашумевшей «Матильды», очевидно, получат свое продолжение.
Между тем, св.царь-страстотерпец Николай Второй является не только одним из тысяч новомученников Русской Церкви, пострадавших от рук богоборцев. Обстоятельства таковы, что сегодня он принадлежит к числу наиболее почитаемых православным народом святых. Сегодня трудно найти храм, в котором не было бы иконы с изображением царственных страстотерпцев.
В этой ситуации навязываемые обществу тенденциозные и лживые стереотипы восприятия образа Николая Второго неизбежно распространятся и на тех, кому он близок и дорог, кто чтит его память и молится перед иконой с его ликом. Поэтому вопрос о том, почему значение последнего царя так велико для нас — это не только вопрос веры. Это вопрос идентичности — религиозной, культурной, цивилизационной.
Движение против течения
Когда Николай II вступил на престол, у него было два возможных варианта политического поведения внутри страны. Вариант первый — плыть по течению, выполнять то, чего от него хотели политические элиты внутри страны и «мировое сообщество» за ее пределами, а именно — сделать Россию конституционной монархией, а самому стать церемониальной фигурой, подобной скандинавским королям.
И, конечно же, не пытаться сопротивляться тому идеологическому мейнстриму, который сформировался на рубеже XIX-ХХ веков: культу «прогресса», понимаемого как торжество материалистических и атеистических концепций и культу «свободы», понимаемой как «освобождение от отжившей морали».
Но был и второй вариант — идти против течения. Предложить альтернативу. Последнее было, конечно же, рискованно. Тому, кто сделал бы такой выбор, едва ли пришлось бы рассчитывать на спокойную жизнь. Николай II, будучи еще ребенком, видел, как умирал его дед — Александр II, изувеченный взрывом брошенной террористами бомбы. Последний русский царь знал историю и других своих предков, немногим из которых удавалось умереть естественной смертью. Он мог предположить, что, если пойдет на компромисс, его оставят в покое. Но он на компромисс не пошел.
Он сразу же дал понять, что не будет плыть по течению, но попытается сформировать альтернативу мейнстриму. Он решил, что будет отстаивать традиционную русскую концепцию власти и идеалы той религии, на которой она была основана. И выполнял свое решение целенаправленно и последовательно.
Анализ принятых им политических решений говорит о том, что государь настойчиво реализовывал политическую модель государства, опирающегося на православные ценности, построенного на традиционных представлениях о власти, и одновременно — государства демократического, государства правового, уважающего религиозное и культурное многообразие великой страны.
Николай Второй как продолжатель Николая Данилевского
У выбора, который сделал Николай II, было и геополитическое измерение. Полтора века тому назад великий русский мыслитель, основоположник многообразия цивилизаций и культурно-исторических типов Николай Данилевский в книге «Россия и Европа» предсказал рождение новой славянской цивилизационной общности. Политической формой консолидации славянских народов виделась славянская федерация, построенная на равноправии и взаимном уважении ее участников.
Полвека спустя после публикации «России и Европы» Николай II был в шаге от того, чтобы реализовать на практике его идеи. Государь стремился консолидировать славянскую ойкумену между Габсбургами и османами. И, надо сказать, русскому царю это почти удалось.
Если бы Россия смогла принять плоды победы в Первой мировой войне, на географической карте Европы появился бы целый славянский блок, с дружественной России Чехословакией, Югославией, с нейтральной и усилившейся за счет приобретения утраченных западных земель Польшей. Тогда славянская ойкумена превратилась бы в самостоятельный субъект истории, а русский язык стал бы «языком межнационального общения» на огромном пространстве от Адриатического до Балтийского моря.
И этот выбор Николая II тоже делать никто не заставлял. Гораздо спокойнее было бы дружить с кайзером, согласившись на роль младшего партнера и аграрно-сырьевого придатка набирающей силу Германии.
Набиравший силу авторитет России ломал стереотипы западной мысли, в соответствии с которой «реакционная» имперская Россия никак не могла стать центром, объединяющим «отсталых» восточных славян с «просвещенными» западными и южными. Факт оставался фактом: для миллионов сербов, чехов, словаков Россия стала центром борьбы за национальное самоопределение славянских народов. Тысячи добровольцев вступали в национальные части и готовились сражаться в составе российской армии.
Новая модель развития: модернизация с опорой на традицию
К 1917 году стало понятно, что Николай Второй смог сформировать цивилизационную и идеологическую альтернативу Западу. Он опрокинул представление о том, что локомотивом технологического прогресса и экономического роста может быть только такая страна, где идет процесс десакрализации культуры, где мирское побеждает священное.
Важно, что у Николая II не было разрыва между идеалами и жизнью. Создав замечательную семью, построенную на любви, верности и взаимном уважении, государь стремился подбирать себе в соратники людей, способных держать столь же высокую нравственную планку. В этом смысле удивительно похожи между собой семьи Николая II и Петра Аркадьевича Столыпина, которого царь выделил среди нескольких десятков руководителей губернского уровня и назначил главой правительства страны.
Разумеется, успехи государства во многом зависят от кадровой политики национального лидера. И сегодня, отдавая должное гению Столыпина, мы не должны забывать о том, кто выдвинул его на высший государственный пост и предоставил исключительные, чрезвычайные полномочия.
Перед Первой мировой войной Россия стала мировым лидерам по показателям экономического развития. Cверхскоростными темпами развивалась промышленность, была ликвидирована неграмотность (в 1908 году введено всеобщее обучение среди детей), созданы самые передовые и современные отрасли (перед Первой мировой войной Россия была лидером в авиастроении), началось покорение Арктики.
И одновременно в этот исторический период прославлен святой преподобный Серафим Саровский, святой патриарх Гермоген, святитель Иоасаф Белгородский, другие подвижники веры и благочестия.
Последний русский государь не просто реализовывал модель «модернизация без вестернизации», как это было, например, в Японии. Происходившее в России являлась уникальным примером принципиально иного — модернизации с опорой на Традицию.
Николай II доказал, что такой путь развития возможен и может быть успешен, и готов был предъявить свои доказательства наступающему ХХ веку.
С тех пор прошло сто лет, и наступил век XXI. Актуальны ли эти доказательства сейчас?
Если мы хотим отстоять свое право на суверенитет, цивилизационный путь развития и идентичность, то ответ может быть только положительным. В этом смысле последний русский государь важен для нас сегодня не только с точки зрения прошлого, но и с точки зрения будущего. Будущего, единственным пропуском в которое является модернизация с опорой на традицию.
Александр РУДАКОВ – руководитель Экспертного центра ВРНС.