Мода на русскую моду

Русский национальный костюм, его традиции распространены даже шире, чем это кажется на первый взгляд, но находятся в тени более ярких и «раскрученных» продуктов и не пользуются подчёркнутой популярностью. А те примеры русской моды, которые являются в массовом сознании наиболее очевидными, оказываются достаточно свежими заимствованиями. Вроде шапки-ушанки, концепция которой родилась в Прибалтике IV-V вв., а элементом русского образа стала сравнительно недавно, в конце XIX века. С этим головным убором, который в международном обиходе именуется просто shapka, вовсю экспериментируют ведущие дома мировой моды.

Нельзя сказать, что развитие русской моды было целиком естественным и проходило в атмосфере, свободной от посторонних факторов — русская мода пользовалась пристальным вниманием даже монархов. В царствование Алексея Михайловича, с целью защиты национальной самобытности в условиях проникновения польской моды, указом от 6 августа 1675 года было запрещено носить одежду иностранного образца дворянам, стольникам, стряпчим, московским жильцам и их слугам. Традиция возобновления интереса к национальной моде вообще часто проявлялась в переломные моменты отечественной истории — так, после Отечественной войны 1812 года в моду вошли исконные сарафаны, в которых можно было видеть и императриц.

В 1699 году Пётр I Великий совершил столь же резкий поворот в обратном направлении — помимо принудительного бритья для дворянства, ношение русской народной одежды было официально запрещено для всех, кроме крестьян и духовенства, а «традиционалисты» облагались при въезде на территорию крупных населённых пунктов солидной пошлиной — сорок копеек с пешего и два рубля с конного. Началось доминирование моды венгерской, немецкой и французской.

Екатерина II Великая инициативу славного предка не одобрила, вернув моду на русские традиции в одежде. Начавшись с маскарадных костюмов, кокошник, как показательный пример самобытности русского костюма, вернулся и в церемониальные традиции. Николай I лично одобрил вариант придворного платья с кокошником, дизайн которого сохранился до Февральской революции. С екатерининских времён, кокошник, в той или иной форме, просуществовал до сего дня — он был самым популярным элементом элегантного женского костюма в 20-44 гг. XX века, с ним выходили замуж будущие английские королевы, а в кинотеатрах его не так давно демонстрировали принцессы из «Звёздных войн». Причём прототипом для костюмов галактических монархов стали фотографии со знаменитого Костюмированного бала 1903 года в Зимнем дворце.

Разумеется, многообразие отечественной одежды, особенно женской, не сводится к одному кокошнику. Богатство фантазии и мастерство изготовителей повойников, сарафанов, понёв, сорок, опашень, душегрей и прочего, можно увидеть на фотографиях знаменитой коллекции Шабельских, к сожалению, разбросанных по музеям двух континентов и множества государств. Благодаря этой и другим коллекциям уникальных этнографических свидетельств, возникало вдохновение у знаменитых модельеров — Поль Пуаре создал в 1911 году первую в истории европейской моды коллекцию со славянскими мотивами. Платья из парчи с золотой вышивкой, пальто с набивным цветочным рисунком, позаимствованным с платков, шапки из сибирских мехов сформировали стиль a la russe. На волне эмиграции, вторая волна a la russe докатилась до Парижа после окончания Гражданской войны — Поль Пуаре, Жанна Ланвен, модные дома Worth и Paul Caret предложили клиенткам головные уборы на базе упомянутого уже кокошника, платья и блузы прямого кроя с косой застежкой и росписью под лубок или вышивкой под русский народный орнамент, длинные объемные пальто с «боярскими» воротниками-стойками. Знаменитая Коко Шанель придумала платья-рубашки a la russe с вышитым воротником и поясом.

В послевоенный период интерес поддержал сам Ив Сен-Лоран. Коллекция «Русские балеты» (осень-зима 1976/1977) вызвала огромный интерес, поскольку представила публике пышные «боярские юбки», расписные платки, жилеты из овчины, пальто с набивным рисунком и белое вязаное платье-матрешку. Как сообщали газеты того времени, данной коллекцией Ив Сен-Лоран «навсегда изменил мировую моду». В последующие годы русские национальные костюмы также являлись стабильным поставщиком вдохновения — например, Kenzo успешно предлагает классические русские шали и в наше время.

Таким образом, традиции русского костюма и творческий их потенциал велики до такой степени, что могут считаться необъятными. Тем более, что русская мода — глубоко синтетичное явление, дающее самые разные оттенки и смешивающее непредсказуемые направления. Учитывая то, что интерес к русскому костюму как элементу цивилизации переживает очередной подъём, естественным образом возникает и вопрос о том, насколько этот интерес сможет воплотиться в действительности и какую нишу сможет занять? Справедливости ради, учитывая климатическую «предрасположенность» русской моды к тёплой верхней одежде, конкретно этот сегмент практически полностью является «русским». Шубы, тёплые шапки, меха и осовремененные валенки — это обычный тренд последних сезонов, их актуальность ещё больше подчёркивается климатическими изменениями, благодаря которым даже европейские страны с более чем умеренным климатом регулярно засыпает снегом.

Однако, шубы из соболей, норки и прочих ценных меховых пород стоят достаточно дорого и малопригодны для популяризации традиций русского костюма в основном понимании этого термина. Тем более, что западные дома моды — это западные дома моды. Поскольку Россия в массовом западном сознании до сих пор представляет собой terra incognita, в её восприятии по-прежнему действует принцип «чем причудливей, тем лучше», что редко когда гарантирует баланс внешнего эффекта костюма a la russe и его практичности. Вместе с этим, существует огромный пласт предельно простых и удобных вещей, вроде классических рубах с широкими и узкими рукавами, с вышивкой и без, различными воротниками и кроем, которые дёшевы, красивы, а в случае изготовления из натуральных материалов могут быть весьма востребованы как повседневная одежда летом.

Представители субкультуры «хиппи» гармонично использовали «русские» элементы наряду с индийской и индейской этноэкзотикой, тем самым подтверждая высокую адаптивную способность русского традиционного костюма. И заодно демонстрируя истинность предположения, что проще всего в чужих культурных средах приживаются вещи, в равной степени красивые, удобные и универсальные. Горлатную боярскую шапку «в локоть высотой», при всем уважении к ее размерам и статусу, вряд ли получится сделать популярной, равно как и кокошник в его каноничном виде, многослойные юбки и весь тот сложный комплекс, который, будучи одетым «по всем правилам», весил до двадцати килограммов. По тем же причинам, по которым японское кимоно, занимающее нишу торжественно-праздничной одежды, редко когда выходит за пределы Японии, а культуру японской моды в мире продвигают куда более простые вещи. Такие как «обувь синоби» — действительно стильные и удобные вариации на тему обуви средневековых ниндзя, на мягкой подошве и с отделенным большим пальцем, своеобразную «варежку» для ноги. Сработанными по такой концепции сапогами, кроссовками и кедами завалены все онлайн-магазины, торгующие этнической одеждой. Могут ли проникнуть в эту сферу практически аналогичные мягкие сапоги-ичиги? Вполне.

Практический интерес к русской народной одежде сможет возникнуть исключительно с учетом объективных реалий. Хрестоматийные лапти в принципе можно изготовить с использованием современных материалов, и при участии грамотного дизайнера даже сделать неплохую, привлекательную альтернативу летним сандалиям, но предпринимать попытки их введения в обиход «как есть» заведомо лишено смысла. Такая обувь, несмотря на престижное в эпоху конвейеров ручное и штучное изготовление, как ее не популяризируй, останется неконкурентоспособной. По той простой причине, что она недостаточно хороша в сравнении с аналогами, более практичными и «гибкими». А вот, например, рубахи и классические русские сапоги с клинообразным на колене голенищем вполне могут быть использованы в качестве старой-новой идеи.

Весьма полезно то, что в данном случае вполне возможно поучиться на чужих ошибках — как не нужно возрождать интерес к традиционной одежде легко увидеть на Украине, где на всех уровнях, вплоть до государственного, продолжительное время проводилась политика популяризации национальных рубашек с вышивкой. Но вместо всемерной к ним любви и использования их населением получился однозначно-негативный идеологически-культурный маркер. Попытки наряжать в традиционные рубашки всё, что попадалось на глаза — от первоклассников до памятников, вызвали лишь аллергию, и человек в «вышиванке» стал восприниматься не как добродушный любитель традиций старины, а исключительно как представитель какой-нибудь радикальной националистической группировки.

Понятно, что любое государство, внутренняя политика которого не связана с дискриминацией обширных групп своих граждан по этническому признаку, обязано учитывать негативный опыт соседей и не допускать превращения здравых начинаний в далёкие от позитива вещи.

Андрей Полевой