Михаил Демурин: Караулова и Собчак — к вопросу о крайностях

Крайности ультра-либерализма и религиозного экстремизма сошлись в пренебрежении своим. Сделав из себя карикатуру на православного священнослужителя, Ксения Собчак, наверное, подумала, что она вновь обошла многих, если не всех, в ёрничанье по поводу русской традиции. Поступок Варвары Карауловой, студентки, собравшейся примкнуть к «Исламскому государству», однако, продемонстрировал, что это не так: если уж издеваться над русским, то по-крупному. Таким образом, в пренебрежении своим крайности ультра-либерализма и религиозного экстремизма сошлись, и в этом я вижу не что иное, как проявление Высшей педагогики.

В чём причина такого пренебрежения? И в том, и в другом случае, на мой взгляд, тоже в пренебрежении: прежде всего, родителей своими обязанностями. Русская служба новостей приводит такие слова отца Варвары: «Целевая аудитория профессиональных вербовщиков — ещё не вышедшие в свободное плавание, не оторванные от семей молодые люди, на которых проще всего влиять». Да если семья существует, если все в ней на деле, в полном смысле этого слова, являются теми, кем должны быть: родители — родителями, а дети — детьми, то как, скажите, вербовщикам будет от этого проще влиять на детей?

Поразили и слова отца о том, что его «приводит в шок, как человек, который большую часть своей жизни провел в США и Западной Европе, решил пойти на такое?». Где же всё-таки, позвольте спросить, должна находиться для русского человека ось его мировоззренческих координат: за пределами России или в ней самой? Понятно, что в идеале она должна быть внутри. А в действительности?

В действительности она всё более часто оказывается вовне. Если у западноевропейских либералов, то получаются подобные Собчак. Если эту ось притягивает радикальный ислам, да ещё и с участием корыстного поводыря, то результат может быть, как мы знаем, и хуже, чем сегодня у Карауловой.

В случае с Варварой сказалось, думаю, и ещё одно обстоятельство: свойственная «образованному русскому обществу» поверхностность в понимании устройства нематериальной стороны человеческой жизни. Ещё с конца XIX века в качестве, возможно, протеста против затапливавшей пореформенную Россию буржуазности, в русском обществе стало утверждаться абсолютно положительное понимание понятия «духовность». В советское время это понимание лишь утвердилось и упростилось: вот, мол, пошел человек утром в воскресенье не на рынок, а в Третьяковку, да ещё вдобавок и в консерватории временами бывает, — значит, он человек духовный. Ну а если ещё и учится на культуролога, тогда вообще.

А ведь это далеко не так: есть в мире и тёмная духовность, побуждающая человека устремляться не к высоте духа, а к падению вместе с небезызвестным ангелом. Сегодня эта тёмная духовность заполняет нашу жизнь, и далеко не все оказались готовыми противодействовать ей, вести то, что у православных зовётся духовной бранью или духовной враждой.

Особенно больно за молодых, которые — кто в глубине души, а кто и на самой её поверхности — ищут идей, больших и красивых смыслов, но либо не находят их, либо находят, но быстро разочаровываются, видя кричащее несоответствие проводников этих идей самим идеям. Вот и Варвара Караулова оказалась неготовой к духовной стойкости, хотя, по словам родителей, до определённого момента носила православный крест.

Как же нам сделать так, чтобы люди, особенно молодёжь, были готовы к этой борьбе, чтобы они были согреты энергией родной веры, вдохновлены силой родной традиции? Чтобы чужие и тем более чуждые русскому духу идеалы не казались им более заманчивыми и привлекательными? Чтобы они не отделяли свободу личности от устоев своего народа, а наоборот, прониклись пониманием того, что именно эти устои и являются основой, на которой уверенно взрастает нравственно и умственно самостоятельная и только в силу этого свободная личность?

Ведь если этого нет, то ни внутри человека, ни внутри народа, ни внутри страны в целом не будет гореть притягательный огонь, дающий энергию созидания. И никакая «профилактика радикальных настроений в вузах», к которой стали нервно призывать правительство, или формальные «кричалки» типа «Россия, вперёд!» не помогут.

Об этом много думали лучшие русские умы в XIX и XX веках. Тем не менее, ни в 1860-х, ни на рубеже XIX и XX веков, ни накануне февраля 1917-го, ни в конце 1980-х прочности духовного строя у нас не хватило. Думаю, одно из важных объяснений происходившего в те годы состоит в том, что наши предки и мы сами были слишком увлечены идеями общего порядка, болезнью социально-политического «реформаторства», забывая о том, что очень, на мой взгляд, точно сформулировал один из наиболее глубоких русских философов Н. Н. Страхов: «Было бы благотворнейшей переменой в умах, если бы наши молодые и зрелые люди стали питать убеждение, что прогресс есть большей частью предрассудок... что всякое зло — физическое, нравственное, историческое принимает только различные формы, но свирепствует в нас и всюду вокруг нас так же, как и прежде...

При таких мыслях люди не питали бы высокого мнения о себе и о своём веке, перестали бы смотреть сомнительно и надменно на наследие, завещанное нам прошедшим, не стали бы ждать каких-то новых чудес от будущего, и, следовательно, чувствовали бы только один долг — всеми силами держаться давнишнего пути добра и истины...». Такой подход, уверен, помог бы снять и вышеупомянутое противоречие между тем, что говорится современными «властителями дум» и нашим знанием о том, кем по жизни они являются.

Если же продолжить мысль о пути добра и истины в приложении к нашим «героиням», то нельзя не вспомнить, что этот путь, это главное предназначение женщины сформулированы в самом начале одной из мудрейших книг человечества — Библии. Оно в том, чтобы находиться на первой (не в обиду мужчинам будет сказано) линии борьбы со злом. «Вражду положу между тобою и женою...», — сказал Бог, произнося проклятие змию. Враг рода человеческого будет лишь наращивать свои усилия в том, чтобы дети переставали испытывать чувство сыновства к родителям, а родители забывали о необходимости духовного попечения о своих детях; он будет рушить семьи и народные устои, извращать обычаи, подрывать нравственность, превращать мир в содом, застилать разум людей и делать из них фанатиков. Соответственно, в его интересах, чтобы всё меньше и меньше женщин сохраняло вражду с ним.

Варвара и Ксения, о которых сегодня много говорят, эту линию борьбы покинули. Но многие другие женщины с этими и иными именами продолжают её вести. Только вот, к сожалению, как поётся в одной современной песне, «не снимают про них сериалов, ведь они не в формате каналов, и не пишет о них интернет, их совсем вроде как бы и нет...»

По сообщению «РИА Новости»