Международное эхо Чесменской битвы

13 июля президент России Владимир Путин подписал законопроект, привлекающий внимание сограждан к битве, произошедшей в 1770 году в Эгейском море. Сегодня слово Чесма мало что говорит российскому обывателю. Даже инициатива по включению Чесменского сражения в список памятных дат носила «местнический оттенок» — соответствующее обращение в парламент подготовили ветераны одноимённого, Чесменского, района Челябинской области. А ведь двумя веками раньше Михаил Лермонтов, при написании чернового варианта своего самого знаменитого батального стихотворения, поставил Чесму в один ряд с Полтавой и Бородино. И было за что...

Чесменской бой носит выдающийся характер даже с военно-стратегической точки зрения. Впервые в истории русского флота наша эскадра (под командованием графа Орлова и адмирала Спиридова) не просто совершила дерзкую экспедицию с Балтики в восточное Средиземноморье, но наголову разгромила турецкие военно-морские силы в самом логове противника, рядом с их базами снабжения и под прикрытием их береговых батарей. Российские флотоводцы сотворили своего рода «Цусиму наоборот», одержав победу вопреки трудностям многодневного похода, невзирая на длину коммуникаций и на работавший в пользу турок фактор знания местности.

Однако нам следует уделить первоочередное внимание международному значению Русско-Турецкой войны 1768-1774 годов, на морском театре которой Чесменский бой, безусловно, сыграл кульминационную роль. Эта война означала коренной поворот в судьбах многих православных народов, страдавших от иноверного гнёта. Например, по итогам Кючук-кайнарджийского мира первый шаг к собственной государственности сделали Румыния и Молдавия. Артикул шестнадцатый мирного договора особо оговаривал автономный статус Волошского и Молдавского княжеств в составе Османской империи, включая их право самостоятельно собирать имперские налоги и иметь своих представителей (послов) в Стамбуле.

Что же касается формально независимых Грузии и Мингрелии, то, согласно двадцать третьему артикулу Кючук-кайнарджийского мира, они были навсегда избавлены от унизительной дани отроками и отроковицами и прекратили снабжать казармы янычар «пушечным мясом», а султанские гаремы — «живым товаром».

Кроме того, свою безусловную выгоду от русской победы обрёл и украинский народ. Дело в том, что одной из причин войны стала позиция польских конфедератов, посуливших турецкому султану значительную часть днепровского Правобережья за нападение на Россию. В случае победы турецко-польской коалиции Волынь и Подолия должны были отойти под власть Стамбула — с соответствующими религиозными и геополитическими последствиями. Кто знает, если бы не мужество солдат Румянцева и моряков Спиридова, на месте современной Украины могло возникнуть подобие некой лоскутной Югославии с католическим Западом (квази-Хорватия), исламским Центром (квази-Босния) и православным Востоком (квази-Сербия). И тогда межрегиональные украинские противоречия находили бы сегодня своё разрешение не в поединках ораторов на Майдане, а в реальных жестоких сражениях.

Для современной России, в свою очередь, победа в войне 1768-74 годов означает утверждение на Кубани, окончательное овладение Азовом и «прорубленное окно» в Чёрное море. В общем, Чесменский триумф имеет отнюдь не региональное значение и не может быть сведён к пусть славному, но незначительному боевому эпизоду. Подвиг императорской эскадры отозвался неумолчным эхом в судьбах России и Украины, Грузии и Молдавии. И когда мешающие взаимопониманию политические настроения дня сегодняшнего будут преодолены, православные народы Причерноморья смогут совместно отмечать такие объединяющие даты, как Чесменская победа.

Владимир Тимаков