«Лоскутки» — нелинейная концепция русского мира

Фамилия Асадовых стала брендом урбанистической архитектуры. Бюро известно своими продуктами в стиле конструктивизма. Однако новый проект «Лоскутки», представляемый Андреем Асадовым, ломает привычные представления об этом стиле. «Лоскутки» — это архитектурный постимпрессионизм, грубая пластика и соединение не сочетаемых, на первый взгляд, компонентов, это попытка вписаться в органический мир, используя весь набор современных технологий и материалов. Безусловным плюсом «Лоскутков» является то, что это не очередная дань модному хай-теку, а цельная мировоззренческая концепция, которая позволяет мыслить и работать в масштабах страны. В интервью для сайта ВРНС Андрей Асадов рассказывает, в чем соль проекта.

— Минимальная площадь одного «лоскутка» составляет 15 метров: десять внизу + пять наверху. Отчасти в том и состояла конструкторская вводная — создать функциональное уютное помещение на минимальном пространстве.

— Домашний уголок на пяди земли? Этого достаточно, чтобы вписаться в тесный формат мегаполиса?

— В проекте, кстати, есть постройки, умещающиеся и на двух квадратных метрах. Такое творческое ограничение позволило нам найти несколько удачных решений. Например, в процессе организации выставки возникла идея создать сеть микрокофеен. А все потому, что мы в качестве эксперимента превратили выставочный домик напротив ЦДХ в маленькую кофейню. Уютно, светло, пахнет жареным кофе и корицей. У нас есть формат одного столика, а для парковых и многолюдных зон предусмотрены более крупные размеры. Модульная система позволяет наращивать площадь по необходимости. Во всех помещениях — независимо от размера, много воздуха и света.

— Существует проблема, которую можно обозначить как «человек для Москвы», а ведь по идее должно быть наоборот. Не «город-вампир» или «город-спрут», а город-сад, город-дом, город-полис или, как в советских генпланах, город-мастерская, наукоград. Первое впечатление от «лоскутка» рождается именно в этом контексте: «гуманный» взгляд на городскую геометрию. Мы привыкли к тому, что квадратная планировка создает бетонные углы, мертвые зоны. Сразу представляются железнодорожные станции, где пространство между забором и лестницей пытаются наскоро заткнуть торговыми палатками. Кажется, что ваш «лоскуток» своей нестандартной угловой планировкой создан для оживления этих «потерянных» городом зон.

— В целом на это «оживление» и была сделана ставка. Передать и ощущение сложности пространства, и помочь человеку почувствовать себя уютнее в мегаполисе, смягчить диссонанс агрессивной техногенной реальности, вернуть ощущение, что город — это жилая среда.

— Принцип «выращивания зданий», который исповедует архитектурное бюро Асадова, как-то связан с этим живым пульсом? В чем заключается этот принцип?

— Грубо говоря, в том, что здания и кварталы, подобно живым клеткам, делятся и растут. Эта «микробиологическая» модель наиболее отчетливо видна на уровне ландшафтной, усадебной архитектуры. Но благодаря своей пластичности, это мышление легко вписывается в существующие городские структуры. Поселение, квартал, или один «лоскуток» этой архитектурной «ткани» обтекает заданные естественные или искусственные условия, адаптируется к реальности, как мох на морских скалах. Принцип закладывается еще на стадии планировки поселения. Берется участок произвольной формы, делится на некоторые зоны с учетом местных факторов (рельефа, существующих дорог, рек, водоемов, высот и т. п.), затем выделяются эпицентры общественной жизни — школы, детские сады, небольшие коллективные пространства — и от них отпочковываются отдельные кварталы. Существуют реальные проекты, над которыми мы работаем в этой идеологии. В качестве прототипа можно рассматривать средневековое поселение или античный полис.

— Слово «средневековый» здесь является определяющим? Вы имеете в виду сходство современных коттеджных зон с латифундиями баронов и князей?

— Определенное сходство существует. Такая же ограниченность пространства — вынужденная лоскутная форма земли, которая должна превратиться в интраспективный внутренний мир, со своим внутренним укладом, стилем. Однако средневековый тип поселения на новом витке развития — значит более адаптированный к окружающей природе, более органично связанный с местным ландшафтом и даже с историей.

— У поселения может быть единый идеологический замысел?

— На этом мы и пытались выстроить идею. Не просто разрозненные коттеджи (кто во что горазд), а культурный, стилевой кластер, в котором может преобладать местный колорит или отдельно взятая идея (например, если это наукоград или поселок художников).

— Позволяет ли ваша модель создавать поселения по интересам? Например, есть некая социальная общность, люди, объединенные едиными мировоззренческими принципами. Они стремятся создать обособленную среду обитания...

— Конечно, ведь главная цель — формирование среды для полноценной жизни: проживания, работы, отдыха. Цель — собрать все функции: деловые, общественные, культурные — в одном фрагменте на карте. Современные высокотехнологичные производства позволяют это сделать. Гораздо правильнее, полезнее и естественнее организовать занятость человека и его проживание в одной точке. Приходит понимание того, что даже в городе востребовано создание подобных автономных кварталов. Это и было отправной точкой нашей «лоскутной концепции» — создание тематических поселений, наподобие поселка художников, программистов, музыкантов, вообще творческих людей. Или наоборот — смешанная социальная фактура: представители разных поколений, семейные кланы, группы верующих. Эти «лоскутки» — разноцветная социальная палитра, сшитая единым архитектурным мышлением. Схема подходит для многонациональной страны, построенной на традиционных ценностях.

— Ваша идея способствует расселению городов? Это похоже на новое пространственное мышление. Можно ли подобными «лоскутками» переосвоить Сибирь, Дальний Восток?

— Сеть компактных поселений-кластеров позволяет нам отойти от бесчеловечных мегаполисов-гипермаркетов. Русское пространство (в том числе — исконного исторического проживания) разумнее покрыть системой плотных, суперфункциональных полисов пешеходного масштаба, где человек сможет добраться до всех центров жизнеобеспечения пешком или на велосипеде.

— Реклама вашего проекта демонстрирует поселение, в котором тротуары выполнены в виде древнерусских деревянных настилов.

— Настилы, гати, тропинки из деревянной коры, булыжник, брусчатка... Поселения-лоскутки охватывают географическое пространство как нервная ткань, в определенных зонах они сплетаются в новые узловые центры развития, где-то они разбросаны на далекие расстояния. Современные транспортные технологии дают нам все основания сделать эти автономные поселения-полисы менее зависимыми от привычного автомобильного мышления. Современные информационные системы позволяют осуществлять их культурную связь с миром дистанционно. Энергосберегающие технологии позволят сделать их автономными в инженерном отношении. Мы стремимся заложить этот «полисный» принцип многофункциональной автономии во все наши проекты — в том числе в урбанистические. Каждый архитектурный «лоскуток» оборудуется собственным культурным (храм, воскресная школа), общественным (зона отдыха, детская инфраструктура), и, по возможности, ремесленным ресурсом, бизнес-центром и даже фермерским хозяйством (эко-ферма для полиса).

— Применима ли ваша концепция к созданию новых индустриальных центров?

— Новых, значит — более компактных, значит — менее грязных, менее опасных и более ресурсоемких.

— Ну, например, сейчас идет строительство города при космодроме «Восточный» в Амурской области, однако представление о том, как и кто там будет работать и жить отсутствует. Используется кабинетная потемкинская схема. Номинальный город с номинальной инфраструктурой, на который выделено 40 млрд. рублей...

— Если подходить к решению этой задачи стратегически, то разумнее всего строить там полис-наукоград, где люди будут работать в уединении, в удобном автономном человеческом пространстве. Правильная средовая планировка как мировоззренческая схема влияет на внутренний мир человека — раскрывает его духовный потенциал.

— А планировка дома?

— И планировка здания, безусловно. Проектируя наши дома, мы стремились выйти за рамки прямоугольного мышления. Надеюсь, что этот пространственный подход и на человека влияет по-новому и в городе, и в деревне.

— Если обратиться к историческим конструкциям: есть римская схема, атриум, световой колодец, вокруг которого сгруппирован дом, обращенный вовнутрь, сосредоточенный в себе. А ваши дома, кажется, наоборот разворачивают обитателя лицом к миру, к окружающей природе, к улице. Это случайное впечатление или архитектурный замысел такой?

— Дом обращен наружу за счет большой стеклянной зоны. На градостроительном уровне есть римская планировка в виде решетки — четкая сетка, более рациональная с точки зрения простоты проектирования и инженерного обеспечения. Мы же попытались сделать шаг к более живой, не линейной среде (не только в малоэтажном, но возможно и в городском масштабе). С помощью современных технологий параметрического проектирования за ту же стоимость можно создать более свободную с точки зрения геометрии среду. Убежден, что для раскрытия способностей человека и для его психологического комфорта требуется более органичная архитектура.

— В сущности, вы воспроизводите модель «малой Родины». «Лоскуток» может идеологически перекликаться с культурно-историческим пространством?

— Безусловно. Мы отрабатывали эту возможность и во внешних стилевых элементах, в орнаментах, деталях декора. Если поселение строится в определенной местности — используются ее характерные маркеры. Они аккуратно вносятся в архитектуру при помощи лазерных технологий. Есть возможность использовать традиционные фольклорные мотивы, наличники, ставни и даже пешеходное мощение — двухцветная бетонная брусчатка.

— Связана ли планировка здания с русской мировоззренческой идеей? «Лоскуток» — это дом с угловой планировкой и двойным светом. В глухом углу расположен второй ярус, куда падает свет. Поневоле возникает ощущение, что там должен находиться «красный угол» (место для икон). Если речь идет о кофейне, то возникает инстинктивное желание перекреститься перед едой. Тот же угловой принцип заложен у вас и в формулу домашнего пространства. Дом, как и православная икона, обращен во внешний мир. Получается, что обратная перспектива иконы распространяется на весь дом. Это русское жилище, организованное вокруг «красного угла»?

— Отчасти такому ассоциативному ряду способствует и архитектурный функционализм, минимализм. Домики в основном пятигранной формы. В планировку полисов заложены общественные зоны, где могут располагаться храмы. Частные лавочки и предприятия могли бы занимать первые этажи. Ломаные линии улиц смягчают восприятие, замедляют его. Пятиугольная форма была выбрана потому, что она позволяет очень удачно стыковать дополнительные секции, подобно сотам. Тупой угол удобнее в инженерном отношении. Мы предусмотрели линейку — от 15 до 150 квадратных метров. Примечательно, что функциональная идеология позволяет увеличивать площадь дома постепенно, по мере роста семьи, добавляя новые соты с минимальными изменениями. Конструкция позволяет пользоваться широкими кровельными свесами. Наиболее распространенный тип фундамента — буровинтовые сваи (из соображений минимального воздействия на окружающую среду). Активно применяем фахверковую технологию в строительстве стен. Кроме того, используем российское ноу-хау — «унипанель» или «инженерную древесину». Несколько слоев клееных досок под разными углами — монолитные щиты с максимальным размером три на шесть метров — практически готовая стена 3-5 см толщиной. Ее можно использовать как перекрытие, стена, пол, кровля. За счет перекрестной переклейки она обладает очень высокой прочностью. Экологически чистый материал, в котором присутствует всего 2% клея.

Беседовал Артем Сериков