Конец «полураспада» урановых запасов России

14 ноября без особенной помпы был подведён итог важного и во многом символичного этапа в жизни России: в этот день из Санкт-Петербурга в американский Балтимор отправилось судно «Atlantic Navigator» с грузом последней порции советско-российского топливного урана, переработанного из оружейного, предназначенного для боеголовок и бомб.

Действовавшее 20 лет соглашение «Мегатонны в Мегаватты» с кратким обозначением ВОУ-НОУ («высокообогащённый уран — низкообогащённый уран») было заключено 18 февраля 1993 года в Вашингтоне и предусматривало необратимую переработку 500 тонн российского оружейного урана в топливо для атомных электростанций США. Как правило, это соглашение именуют одним из ключевых — наряду с программой Нанна-Лугара, мероприятий по снижению вероятности глобальной ядерной войны, укрепления международной стабильности, нераспространения ядерного оружия и обеспечения мирного существования всей планеты. Подобный эффект действительно был достигнут, но его можно считать эффектом побочным, не говоря о том, что финансовая и оборонная выгоды распределились крайне неравномерно, принеся основные дивиденды, в основном, США.

Инициатором идеи превращения оружейного урана в топливо для атомных электростанций стал Томас Нефф. 24 октября 1991 года им была опубликована статья в «Нью-Йорк Таймс» под названием «Великая урановая сделка», в которой впервые выдвигалась идея перевода российского высокообогащённого оружейного урана (ВОУ) в низкообогащенный уран (НОУ) для использования в качестве топлива американских АЭС. Идея Томаса Неффа нашла поддержку в правительстве США, в середине 1992 года концепция конверсии урана из боеголовок в топливо для АЭС вышла на уровень обсуждения президентами России и США.

В итоге Россия в лице ОАО «Техснабэкспорт» (ТЕНЕКС) взяла на себя обязательство поставить в США в течение 20 лет низкообогащённый уран с обогащением по изотопу U-235 в диапазоне от 3,2-4,9 %, полученный из 500 тонн высокообогащённого 90%-го урана, а американская сторона в лице «Обогатительной корпорации США» (USEC) — принять, разместить на рынке, оплатить работу разделения и природный урановый компонент НОУ.

Технологии для обеспечения процесса были кропотливыми и многостадийными, однако вполне рентабельными. В качестве примеров безусловной полезности программы ВОУ-НОУ для России называется якобы огромный от неё доход российского бюджета. Так, Википедия утверждает, что доходы «только за 1993-2009 годы составили 8,8 млрд долларов США», а суммарные выплаты должны были составить 12 миллиардов долларов. Кроме того, полученная экономическая выгода от реализации соглашения дала эффект мультипликатора: инвестиции в НИОКР в сфере ядерных технологий, развитие и модернизацию технологий российской атомной промышленности и смежных отраслей РФ, а итоговая выручка России по информации «Российского атомного сообщества» составила целых 17 миллиардов.

Правда, существуют и другие выкладки. С мая 1995 поставки НОУ обеспечили производство 10% всей генерированной в США электроэнергии, включая ТЭЦ, гелиостанции и прочие источники энергии. В общей сложности, из российского оружейного урана было выработано 7 млрд. МВт/час электроэнергии, что сравнимо с использованием 15 млрд. баррелей нефти. Учитывая полученные Россией за это море энергии 17 миллиардов долларов, стоимость одного «уранового барреля» составляла, в лучшем случае, доллара полтора — что, прямо скажем, обошлось для США недорого.

Если взять привязку к нефти, то с 1991 по 2013 гг. стоимость барреля нефти выросла с 40 до 120 долларов. Принимая в качестве среднего значения стоимость в 50 долларов, выручка России должна была бы составить 750 миллиардов. Это без учёта косвенных затрат на «дотации» США, которые на протяжении двух десятилетий пользовались российским ураном, не имея необходимости тратить средства на использование собственных ресурсов.

В середине девяностых в Госдуме РФ были проведены закрытые парламентские слушания, посвящённые заключённому соглашению. На них были заслушаны доводы специальной комиссии под руководством физика-ядерщика Ивана Игнатьевича Никитчука. Вывод комиссии был однозначен: соглашение о поставке урана в Америку составлено в интересах США и наносит урон национальной безопасности России, потеря для экономики которой составит 8 триллионов долларов. По информации членов комиссии, США оценивали свои запасы урана и плутония в $4 трлн. Из рассекреченных в 1996 году в США материалов по истории американского атомного проекта стало известно, что затраты на создание ядерного оружия в США, начиная с 1945 года, составили $3,9 трлн. и что США смогли произвести за этот период только 550 тонн оружейного урана. И, соответственно, российские убытки также должны включать в себя стоимость аналогичного количества оружейного урана и стоимость его выработки.

Такая оценка потерь не может полагаться абсолютно верной — хотя бы потому, что затраты на создание ядерного оружия не равняются стоимости оружейного урана. Но очевидно то, что стратегически важные ресурсы поставлялись в США по цене, как минимум в 10 раз меньше их реальной стоимости. В области чисто ядерной энергетики доля «русского» ядерного топлива все эти годы составляла 50% от всего рынка США, и аналитики ожидают теперь роста цен на топливо для АЭС. Ещё в июле был выпущен доклад Национальной администрации по ядерной безопасности США (NNSA), в котором сообщалось: за годы изобилия «русского» урана урановая промышленность США впала в упадок и стране потребуются значительные денежные вливания, чтобы оживить её.

Это, пожалуй, единственная потеря, которую понесли США. Россия — помимо озвученных сумм, которые могут измеряться сотнями миллиардов или триллионами, но в любом случае огромных, потеряла потенциальных 19-20 тысяч боеголовок. Такое количество зарядов очевидно избыточно. Однако, отправленный в США оружейный уран мог бы быть с тем же успехом использован как топливо для отечественных АЭС или продан третьим странам по рыночной цене. Например, в 2012 году ОАО «Техснабэкспорт» вышел на ближневосточный рынок сбыта подписанием 15 августа 2012 года с компанией Emirates Nuclear Energy Corporation (ОАЭ) долгосрочного контракта на поставку российского урана из оружейных запасов для строящейся в этой стране АЭС «Барака». Поставка в октябре 2012 года через порт Восточный из России в Японию партии обогащенного урана подтвердила реализуемость и перспективность использования нового транспортного коридора для поставок через российский Дальний Восток урановой продукции в страны азиатско-тихоокеанского региона.

На церемонии подписания коммюнике об отправке в США последней контрактной партии низкообогащенного урана в рамках ВОУ-НОУ старший вице-президент USEC Филлип Сьюэл заявил, что это была самая успешная программа в области нераспространения, а глава выступающей за ядерное разоружение организации Global Zero Брюс Блэр заявил, что программа была «верхом сотрудничества США и России в области ядерной безопасности, и ее окончание означает огромный вакуум, который необходимо заполнить новой инновационной программой сотрудничества, способной вбить еще один гвоздь в гроб холодной войны».

Правда, непонятно, почему «гвозди в гроб холодной войны» в виде ВОУ-НОУ должны заколачиваться и оплачиваться исключительно одной стороной? Как и программа Нанна-Лугара, в результате которой американские компании получили солидные контракты, несмотря на заявленные изначально условия, оплаченные из российского бюджета, а обороноспособность России уменьшилась в разы, точные убытки от программы ВОУ-НОУ ещё предстоит подсчитать. При этом США, чьи запасы урана и плутония по понятным причинам паритетны советско-российским, направили на переработку оружия в топливо лишь 150 тонн урана.

На этом фоне американские эксперты утверждают, что после вступления в силу договора между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений СНВ-3 каждая из сторон должна сократить количество ядерных боеголовок до 1550 к 2018 году. А это, по их мнению, значит, что у России в настоящее время есть оружейный уран из 400-450 боеголовок, которые также могут быть отправлены как топливо для американских АЭС.

Сложно сказать, насколько программы Нанна-Лугара и ВОУ-НОУ служили абстрактному прекращению холодной войны, а насколько были репарациями победителю. Однако, завершение этих программ может считаться итоговым «гвоздём» иного рода — периоду разбазаривания национального достояния и снижения оборонного и сырьевого потенциалов.

Олег Головачёв