Белгородское региональное отделение «Всемирного Русского Народного Собора» продолжает теоретический и практический поиск путей формирования солидарного общества. В центре внимания предложения белгородских ученых по налаживанию диалога между властью и гражданским обществом. Многие годы самое активное участие в разработке теории и практики Белгородского солидарного общества принимает соработник Белгородского регионального отделения ВРНС, член Общественной палаты Белгородской области профессор В. П. Бабинцев.
26 октября 2017 года с участием членов Белгородского регионального отделения ВРНС (В. В. Овчинников) состоялся расширенный круглый стол социологов, философов и историков белгородских вузов, которые обсуждали проект Концепции выстраивания диалога власти и гражданского общества. В концентрированном виде наработки изложены в предлагаемой вниманию читателей стай vrns.ru статье профессора В. П. Бабинцева. Рецензент статьи — сопредседатель Белгородского регионального отделения ВРНС В. В. Овчинников.
В.П. Бабинцев,
доктор философских наук, профессор,
профессор кафедры социальных технологий, НИУ «БелГУ»
Реальное состояние коммуникаций между властью действующими структурами власти различных уровней и гражданским обществом в российских регионах, несмотря на разную степень их развития по количественным и качественным параметрам, характеризуется рядом ярко выраженных управленческих просчетов, которые делают практически невозможной консолидацию регионального сообщества. К ним относятся:
- отсутствие системности; коммуникации активизируются в зависимости от ситуации и, как правило, ориентированы на решение преимущественно утилитарных проблем;
- высокий уровень взаимного недоверия; с одной стороны, население не верит представителям власти, а также рекрутированным ею и представляемым как народные избранники; с другой стороны, чиновники (в абсолютном большинстве неподготовленные на современном уровне обеспечивать позитивное и результативное социальное управление) крайне низко оценивают потенциал гражданских институтов;
- широкое распространение имитационных практик и фальсеоинтеракций (добровольного принятия лжи и ее осознанного распространения);
- низкая гражданская активность, сочетающаяся с массовым применением административного ресурса государственными и муниципальными органами управления.
В большинстве случаев региональные власти и гражданское общество существуют «параллельно», не прислушиваясь и не считаясь друг с другом. Одновременно, с каждым годом наращивается практика конструирования чиновниками «желаемого» гражданского общества, то есть создания институтов, в основу которых изначально заложена идея конформизма с властью. Довольно типична в этом плане деятельность некоторых региональных общественных палат. При этом взаимное отчуждение становится нормой, а исключением – взаимопонимание и сотрудничество. Коммуникативные практики являются неконструктивными или, по меньшей мере, недостаточно конструктивными, то есть не способствующими воспроизводству регионального социума, его консолидации и конкурентоспособности.
Налицо снижение гражданской активности в обществе, сокращение числа вновь создаваемых организаций, рост числа структур гражданского общества, прекративших свою деятельность, отток молодежи из общественных организаций, коммерциализация общественных практик, мутация общественной деятельности в предпринимательскую.
Многие из выявленных проблем определяется спецификой диспозиций участников, в силу различных причин, не мотивированных к сотрудничеству и консолидации. Именно поэтому совершенствование механизма взаимодействия власти и гражданского общества требует не только (и не столько) технологических решений, хотя они также необходимы, но формирования гуманитарных предпосылок, связанных с изменением установок участников посредством принятия системы правил выстраивания взаимоотношений между контрагентами.
Часть из этих правил очевидна и продекларирована ранее, но далеко не всегда они принимаются в качестве руководства к действию.
Формирование системы конструктивных коммуникаций между властью и гражданским обществом предполагает не только организационно-технологические изменения, но прежде всего модификацию гуманитарного пространства управления, представляющего собой комплекс представлений его участников относительно принципов организации управленческой деятельности и складывающихся в ее рамках субъектно-объектных отношений.
Его изменение требует утверждения ряда принципов:
- реализм. В современных условиях реализм, прежде всего, заключается в объективной оценке ситуации и отказе от иллюзорных (фантомных) образований, распространившихся в сознании как представителей власти, так и гражданского общества;
- взаимное уважение и ответственность. Участники коммуникаций не должны рассматривать себя и свои интересы как единственно правильные, не должны стремиться извлечь односторонние преимущества и выгоду из своего статуса. Реализация этого принципа представляется едва ли не наиболее сложной задачей в ряду задач, связанных с налаживанием коммуникаций между властью и гражданским обществом, поскольку одной из ведущих тенденций развития массового сознания является гипертрофированная индивидуализация. Крайне негативные следствия гипертрофированная индивидуализация имеет для государственных и муниципальных служащих, поскольку деформирует сущностную идею их профессиональной деятельности – идею служения обществу, подменяя ее идеей служения руководству, чиновничьей корпорации, самому себе. В свою очередь, гражданские институты также ориентируются на отстаивание корпоративного интереса, пренебрегая интересами общества и государства;
- системность – коммуникации между властью и гражданским обществом не могут осуществляться в расчете только на ситуацию, не должны сводиться к отдельным эпизодам, но предполагают постоянные взаимодействия с расчетом на перспективу. Однако в настоящее время доминирует адхократическое (от ad hoc – по случаю) отношение к реальности присуще представителям различных социальных и профессиональных групп и используется ими в конкретных ситуациях, но только в бюрократической среде оно становится нормой и легитимируется, а попытка думать о будущем – отклонением, или – в лучшем случае – пустой тратой времени и сил. Для основной массы населения, не менее чем для государственных и муниципальных служащих, становится все более типичным ситуативное мышление, особенностями которого являются: относительность норм, ориентация не на правила, а на обстоятельства, стремление получить выгоду «здесь и сейчас». Оно дополнительно стимулируется отсутствием знания законов и традиции ему следовать. Очевидно, что это усугубляется постоянными изменениями в законодательстве страны и в местном нормотворчестве);
- стратегическое видение, заключающееся в том, что не следует ориентироваться на незамедлительный результат, нужно ставить и достигать долгосрочные цели;
- консенсусный язык общения. Одним из барьеров, затрудняющих процесс коммуникации между институтами государственной и муниципальной власти и гражданским обществом, является семантический барьер, связанный с использованием неадекватных терминов и лексических конструкций, которые: а) непонятны другим участникам; чаще всего это иностранные термины (аутсорсинг, краудсорсинг, стартап, тайм-менеджмент и др.), «бюрократизмы» («осуществить разработку», но не «разработать»); б) имеют изначальную негативную эмоциональную окраску, вплоть до навешивания унизительных для другой стороны взаимодействия ярлыков («работяги», «журналюги», «чинодралы» и др.); в) характеризуются неоднозначным истолкованием с учетом субкультурных традиций различных групп («господин», «товарищ»). На все это накладывает негативный отпечаток полное игнорирование юридической терминологии;
- рефлексивность. Разработка и внедрение модели коммуникаций власти и гражданского общества должна сопровождаться постоянной критической оценкой собственных действий их участниками.
Социально-технологический аспект проблемы предполагает, что модель коммуникаций власти и общества должна быть институционализирована, то есть стать одной из социальных институций – принятых людьми правил группового поведения.
Перспективная задача процесса институционализации: формирование системы коммуникаций, дающей возможность создавать такую картину мира, которая позволяет трансформировать мир реальный в соответствии с изначально заложенными смыслами.
Высший смысл – социально-эффективное, сплоченное, солидарное общество, гражданам которого ясно – для чего жить и что защищать.
Институционализация модели означает:
- установление ясных, обязательных для всех участников правил диалога;
- придание технологиям коммуникаций атрибута типичности в противовес современной практике, в которой они, как правило, являются эпизодическими;
- утверждение в сознании участников образа-стереотипа диалога как естественного, необходимого процесса, включение в который накладывает на участников вполне определенную ответственность;
- формирование у участников навыков коммуникаций, которые в перспективе должны стать стандартными социальными компетенциями.
Осуществить институционализацию административно-бюрократическими методами не представляется возможным в силу следующих обстоятельств:
- участвующие в коммуникации граждане и общественные институты, как правило, негативно воспринимают администрирование, даже если подчиняются ему, постепенно утрачивают мотивацию;
- создание условий для конструктивного взаимодействия предполагает изменение установок участников, что требует так называемых «мягких» методов воздействия.
Институционализация не может стать результатом самоуправления гражданских институтов в силу их слабости в регионах.
Представляется необходимым и возможным сформировать и использовать механизм конвенциональной институционализации коммуникаций власти и населения на региональном уровне. Суть его заключается в создании и развитии системы властно-общественных договоренностей (конвенций) по предельно широкому кругу общественных проблем.
Формирование механизма конвенциональной институционализации модели предполагает осуществление следующих решений и действий:
1. Качественная диагностика состояния коммуникаций в регионе в целом и в разрезе каждого городского округа, муниципального района (в перспективе – каждого муниципального образования).
2. Разработка региональной информационной (в перспективе – интерактивной) карты коммуникаций органов власти и населения.
3. Нормативное закрепление системы коммуникации власти и общества, осуществленное в виде соглашения, участники которого признают необходимым соблюдать его условия.
4. Определение критериев оценки результативности коммуникаций.
5. Конфигурация состава коммуникантов. Она включает в себя структурирование участников взаимодействия.
6. Реализация мер, направленных на модификацию диспозиций представителей власти и населения в отношении друг друга (создание и продвижение адекватных образов субъектов взаимодействия; изменение как имиджа власти у населения, так и имиджа населения у чиновников в направлении усиления его позитивной составляющей; продвижение солидарных ценностей).
7. Разработка социально-технологических карт, определяющих порядок формирования системы коммуникаций власти и гражданского общества; разработка и реализация проектов, направленных на формирование гуманитарных условий коммуникаций власти и гражданского общества.
8. Отдельной задачей является глобальное просветительство и повышение квалификации чиновников и лидеров гражданского общества. Однако именно она представляет наибольшую трудность, поскольку мы утратили опыт формирования систем, обеспечивающих усвоение позитивных ценностно-смысловых комплексов большими группами населения. Эта работа должна быть возобновлена с учетом специфики общественной ситуации и отечественных социокультурных традиций.