Гражданская нация и стратегии ее деконструкции

Видится важным остановиться на некоторых аспектах постмодернистских теорий нациестроительства в связи с распространением их среди экспертного сообщества России.

В контексте постмодернистских подходов гражданская нация возводится через отделение всеобщей политической культуры от культуры большинства. Исторически обусловленное единство всеобщей политической культуры и культуры большинства должно быть искусственно прервано, так как оно «всегда препятствует» равному участию граждан в политической культуре страны. Именно «успешное» осуществление разрыва культуры большинства и всеобщей политической культуры позволяет адекватно сформировать последнюю в качестве максимально абстрактной, годной для приобщения всех граждан в одинаковой степени. Собственно такой разрыв и выступает показателем «эффективности» гражданского нациестроительства.

Формирование «мультикультурного гражданства» в контексте постмодернистской логики требует проектирования гражданской солидарности на максимально абстрактной основе, формальных позициях конституционного патриотизма. Этому препятствует культура большинства, высказывающая претензии на то, чтобы непрерывно полагать принципы всеобщей политической культуры. Поскольку гражданин является как юридическим лицом, так и носителем культурной идентичности, то в целях проектирования «гражданской нации» «целесообразной» видится реализация рафинированной программы непризнания культуры большинства, ущемления его культурных прав. В итоге, гражданин должен остаться юридическим лицом, отчужденным от ценностей культуры большинства, «препятствующей» образованию формального согражданства.

В осуществлении «программы непризнания» немаловажная роль принадлежит меньшинствам, существование которых наделяется «новым смыслом». Отныне они призваны к расширенному производству многообразия во имя маргинализации культуры большинства. Отстаивание равноправного сосуществования жизненных форм различных сообществ фальсифицируется и превращается в инструмент размывания идентичности большинства. Нужно ли упоминать о том, что постмодернистские подходы основаны на искаженных представлениях о роли меньшинств в общественной жизни?

Предоставление меньшинствам институционального статуса — их институциализация таким образом, когда осуществляется ущемление культурных целей большинства, оборачивается конструированием «нации» обратной дискриминации. Конструирование «нации» обратной дискриминации предполагает стимулирование процессов десолидаризации, забвение нации как кооперативной стратегии. Можно говорить и об образовании «нации» позитивной дискриминации, что в данном случае означает навязывание обществу системной политики предоставления преференций меньшинствам, отчужденной от ценностей большинства.

Хотелось бы предостеречь от бездумного копирования политики аффирмативного действия, положительной (компенсирующей) дискриминации в России. Если на определенных этапах развития США и некоторых стран Запада такая политика и имела смысл, как своеобразная компенсация угнетения ранее колонизируемых народов, то в России она оборачивается навязыванием обществу исторически неоправданного, идущего вразрез со всей многовековой историей страны образа культуры большинства, как связанной с угнетателями и меньшинств, так связанной и с угнетаемыми, что является искажением самой сути российского историко-культурного процесса. Постмодернистская трактовка гражданской нации разрушает потенциал демократической политизации, культивирует регрессивные формы общественно-политической жизни.

Постмодернистское абстрактное видение политической культуры дает основание усмотреть в государстве формальный каркас для сопребывания изолированных общин. Абстрактно-всеобщая позиция, необоснованно трактуемая в постклассических теориях нациестроительства как привилегированная, может быть сведена к взгляду, не позволяющему оценивать деятельность сообществ. Не раз отмечалось, что такая позиция связана с уважением-превосходством по отношению к другим сообществам, что демонстрирует скрыто присутствующее наследие культуры большинства. Но ведь системная деконструкция культуры большинства, имеющая ввиду производство «субъекта» без культурных корней, несомненно, приведет к выхолащиванию уважения и превосходства, отношения опеки и попечительства, открывая путь безразличию, принятию факта как неотразимого, конформизму, согласию с любой логикой развития замкнутых общин, которая может быть ориентирована на жесткий фундаментализм, фанатизм, экстремизм, трайбализм, расизм, требование пересмотра базовых принципов общественно-государственной жизни с позиций архаики, гражданские войны. Абстрактная всеобщность политической культуры, неспособная обеспечить «минимум идентичности», не только не гарантирует социальную стабильность, но и с легкостью делается всеобщностью дестабилизирующей.

Абстрактная трактовка политической культуры позволяет усомниться в самой сути гражданской идентификации. Отныне в ней можно увидеть достаточно искусственную и необязательную форму вторичной идентификации, противостоящую «естественной» первичной идентификации общин. Локальные формы общинной идентификации получают все основания для стремления «снять» искусственную вторичную гражданскую идентификацию, упразднить абстракцию политической культуры, так как они не нуждаются в «идентичности» как вакууме-вместилище общин.

Абстрактно трактуемая политическая культура ставит под вопрос саму возможность артикуляции общих требований. Она размывает культурный субстрат гражданской солидарности, подрывает основы гражданского универсализма. Политическое пространство не связывается и более не видится универсальным. Но возможно ли формирование гражданской нации вне универсалистских принципов? Возможна ли гражданская нация при проблематизации понимания политического как универсального? Не идет ли речь в таком случае о деполитизации гражданской нации, равнозначной ее упразднению?

Политическая культура гражданской нации не может зиждиться на неких формальных принципах. Нация граждан не организуется как юридическая конструкция помимо культуры большинства, исторически формирующего принципы бытия гражданской жизни Не является гражданская нация и временно существующей ступенью к построению разного рода «космополитических идентичностей», что утверждается постклассическими теориями нациестроительства.

Гражданские нации представляют собой исторические формы существования народов. Неповторимые очертания гражданских наций в значительной степени определяются политическими культурами, восходящими к различным конфигурациям культур большинства. Гражданство в смысле нации связывает коллективные жизненные формы и индивидуальные жизненные проекты именно через всеобщую культуру, укорененную в ценностном мире большинства. Конкретная всеобщность политической культуры, питаемая культурой большинства, воссоединяет людей, делая возможным их участие в универсальном социально-политическом процессе, т. е. саму гражданскую нацию. Бытие гражданской нации не представляется возможным вне прочных культурных солидарных основ. Выхолащивание последних оборачивается истощением ресурсов гражданской солидарности, а также провоцированием центробежных тенденций в государственной жизни.

«Гегемония русской культуры в России есть плод всего исторического развития нашей страны и факт совершенно естественный. Я не знаю, возможно ли преодолеть и разрушить этот факт. Во всяком случае, такая работа в моих глазах всегда будет представляться колоссальной растратой исторической энергии... Ибо не может быть никакого сомнения в том, что постановка в один ряд с русской культурой других, ей равноценных, создание в стране множества культур, так сказать, одного роста, поглотит массу средств и сил, которые при других условиях пошли бы не на националистическое размножение культур, а на подъем культуры вообще», — писал выдающийся мыслитель П. Б. Струве. Он верно утверждает, что самим ходом истории Россия созидалась на путях свободной и органической гегемонии русской культуры. Вне такой гегемонии Россия не может прочно существовать.

Свободная и органическая гегемония русской культуры складывалась естественным образом в ходе исторического развития. Она сформировалась отнюдь не в силу численного преобладания или военной мощи русских. Не была она и, говоря современным языком, искусно разработанной мягкой технологией доминирования. Русская культура свободно и органически проникла в сердца и умы россиян в силу ее богатства и внутренней мощи. На взгляд мыслителя, именно русская культура стала основанием гражданской нации России. Несомненно, идеи отечественного философа не утратили значения и в настоящее время.

А. Посадский, член Экспертного центра ВРНС