«Электронная демократия» по-российски

Развитие методов передачи информации, их ускорение и взаимная интеграция, многими считается одним из наиболее фундаментальных достижений человеческой цивилизации, которое перевело человечество в новое качество. Интернет действительно совершил революцию почти во всём — от бытовой переписки до особенностей трудоустройства, торговли и способов нанесения урона враждебному государству.

Поскольку уже сейчас имеются технические возможности проводить разнообразные мониторинги и опросы практически в режиме реального времени, определённые элементы такой системы всё больше внедряются на государственном уровне. Так, 25 декабря нынешнего года Федеральная налоговая служба (ФНС) России заключила с четырьмя крупнейшими компаниями — «Русгидро», «Интер РАО», МТС и Ernst & Young — соглашения об изменении принципов налогового контроля и трансформации его в так называемый горизонтальный мониторинг.

Налоговая инспекция получит доступ к электронному документообороту по финансово-хозяйственным операциям налогоплательщиков в режиме реального времени, не исключён также удаленный доступ к внутренним базам компаний. За такую беспрецедентную открытость компания получает право углублённых консультаций с налоговой инспекцией по всем спорным вопросам и возможность заблаговременно согласовывать позицию ФНС по планируемым сделкам.

Разумеется, в аспектах, которые не связаны со строгой бухгалтерской отчётностью и на этом основании полагаются более доступными для понимания, попытки использовать потенциал практически мгновенного информационного обмена ведутся уже давно. Речь идёт о так называемой «сетевой демократии», пользуясь терминологией социолога Эйдмана. Или «электронной демократии», по Стивену Клифту. Выдающийся популяризатор возможностей Интернета Cтивен Клифт сформировал сразу два понятия — «электронная демократия» (e-democracy) и «электронное правительство» (e-government). Первый термин подразумевает максимальное использование информационных технологий для расширения возможностей каждого гражданина влиять на органы власти своего государства, второй следует понимать как повышение оперативности и удобства доступа к услугам государства из любого места и в любое время.

Если e-government в реальности (особенно, в российской) пока не имеет связи с резонансными новостями, то с e-democracy дело обстоит иначе. Попытки использовать Сеть для разного уровня плебисцитов, написания «открытых писем», сбора подписей и подачи разнообразных петиций предпринимаются постоянно — одни попытки создания разнообразных «альтернативных правительств» можно перечислять достаточно долго — и так же постоянно сопровождаются разнообразными побочными эффектами. Тут можно вспомнить первую «большую» пресс-конференцию Президента России Владимира Путина, вопросы на которую отбирались посредством голосования онлайн. И глава государства, помимо вопросов об экономике и внешней политике, отвечал на актуальные, согласно критериям e-democracy, вопросы другого рода. Вроде «как пропатчить KDE под FreeBSD» и планирует ли Российская Федерация использовать для защиты своих рубежей гигантских человекоподобных роботов?

Главы соседних с Россией держав также попытались перенять подобные демократические процедуры — однако пресс-конференция Виктора Ющенко показала, что по-настоящему недовольные граждане могут задавать далеко не шутливые вопросы, отвечать на которые не всегда есть что. Так что практика пресс-конференций с вопросами из Сети более-менее существует лишь в России. С одной стороны — это неплохо, поскольку позволяет действительно любому гражданину задать наиболее насущный для него лично вопрос. Однако, в тех случаях, когда речь идёт именно о вопросах. Поскольку связь e-democracy с непосредственно влияющими на жизнь государства решениями явно нуждается в некоторых промежуточных фильтрах и барьерах.

Говоря о пресс-конференциях действующего главы государства, можно вспомнить и последнюю, 20 декабря. Тогда представитель СМИ потребовал от Владимира Путина немедленно остановить запущенный Государственной Думой процесс под названием «закон Димы Яковлева» и распустить Государственную Думу. Одним из предвыборных обещаний Владимира Путина было формирование такой системы, которая бы позволяла любой общественной инициативе, имеющей подписи 100 000 российских граждан, быть рассмотренной в парламенте, тем самым получив статус полноценного закона. Как это обычно бывает, многие поняли обещание намного проще: любая идея со ста тысячами подписей равняется государственному закону. Как известно, история закончилась ничем: Госдума не распустилась, 100 000 подписей непонятным образом потерялись, «Новая газета», инициировавшая этот сбор, пообещала начать новый сбор подписей, подняв планку до полумиллиона подписантов.

Существуют, впрочем, сомнения в итогах и этого начинания. Дело тут не в злом умысле «власти», а в репрезентативности подобного сбора подписей через Сеть. Прошлый «сбор подписей» фактически является составлением списка неких имён и фамилий, без версификации их подлинности, даже формальной. Учитывая стремительность «сбора», вполне резонно заподозрить существование некоего фактора, тому способствующего, который лежит не в сфере социального протеста, а связан с сугубо механистическими явлениями. Анонсируют, что новый сбор подписей будет сопровождаться проверкой подлинности при помощи СМС-авторизации. Итоги сбора, в любом случае, будут интересны.

Онлайн-петиции в России и деятельность отечественных «профессиональных несогласных» весьма гармонично связаны с e-democracy за океаном, где власти, несмотря на то, что среднестатистическому подписчику протестных петиций в России усомниться в демократичности Белого Дома невозможно, также не спешат прислушиваться к vox populi. Более того, сталкиваясь с теми же самыми проблемами.

Известно, что возражающие против «закона Димы Яковлева» граждане России массово отправились в виртуальный поход на территорию США, чтобы воспользоваться обещанием уже Барака Обамы. Американский президент, как и его российский коллега, пообещал рассматривать любой вопрос, который волнует 25 000 граждан США. Достаточно быстро искомое количество подписей собрала петиция с требованием внести российского Президента и депутатов Государственной Думы в «список Магнитского», после чего их жестоко покарать.

Правда, предвыборные обещания президента были восприняты по обыкновению примитивно — Обама- то говорил о гражданах США. Если ознакомиться с петицией, которая решает судьбу парламентариев Госдумы, то нетрудно заметить — чуть ли не девять десятых подписей мало похожи на имена добропорядочных жителей США. Одно из двух — либо в России столько незарегистрированных Федеральной миграционной службой лиц с американским гражданством, либо логика (как впрочем, и мораль) флагманам российского протестного движения глубоко чужда...

Белый дом отреагировал 25 декабря. Сбор подписей под «русской» петицией был закрыт, пресс-служба опубликовала официальную реакцию. Которая, кстати, оказалась куда глубже самой петиции, не замечающей ничего, кроме «несчастных сирот». В ответе властей США говорится, что администрация Барака Обамы, обеспокоенная этой ситуацией, продолжит следить за ее развитием, но сожаления касаются «предпринимавшихся в последнее время попытках ограничить гражданское общество в России», упоминаются также спонсируемые из-за рубежа некоммерческие организации, которые в соответствии с новым законом должны регистрироваться как иностранные агенты. Эти правила американские власти также относят к примерам ограничения гражданских свобод в России.

Казалось бы, e-democracy в действии, власти откликнулись на электронный вопрос народа. Пусть даже этот народ далеко не всегда является американским, по крайней мере, с точки зрения проживания и гражданства. Но если изучить сайт с петициями внимательнее, то возникает недоумение: почему «русское» обращение быстро вызвало реакцию, в то время как куда более интересующие американский народ петиции остаются без ответа?

Оставим в стороне воззвания вроде «выделить ресурсы и финансы для начала строительства Звезды Смерти в 2016 году». Хотя петиция собрала 32 329 подписей, и к желанию американских граждан начать через три года строительство боевой космической станции размером с планету Барак Обама должен прислушаться. Нашумевшее требование предоставить штату Техас право мирно выйти из состава США имеет 122 718 подписей. У десятка других штатов — намного меньше, но всё равно больше, чем лимит в 25 000 подписей. 50 002 человека желают отменить реформы Обамы в сфере здравоохранения, больше 60 000 желают пересчёта голосов на выборах президента США. Также необходимо рассмотреть возможность признания геноцида сикхов в Индии, легализации марихуаны, а также депортацию всех тех, кто подписал петиции о выходе штатов из состава США. Четверть миллиона подписей содержит требование признать баптистов «группой ненависти» из-за отношения к меньшинствам.

Что из этого важнее — каждый волен решать сам. Так или иначе, но e-democracy в абсолютном смысле, кажется, вряд ли возможна. Оказывается, что даже в США можно, конечно, предоставить гражданам возможность писать петиции — но рассматривать их можно по-разному. Подписи из России за роспуск Госдумы оказываются важнее, чем более внушительное требование независимости Техаса, пересчёт итогов выборов президента и отмена реформы здравоохранения. Собрать необходимое количество подписей тоже несложно — но совершенно непонятно, насколько им можно верить? И если реализация e-government, несмотря на медленные темпы, в целом приводит к положительным результатам, то концепция e-democracy на ближайшую историческую перспективу выглядит не столь обнадёживающе.

Андрей Полевой