Экспансия потрясений: все средства хороши

Мировой истэблишмент устрашает человечество экологическим кризисом. Из всех подмен понятий, с которыми мы сегодня сталкиваемся, эта — самая циничная и античеловеческая, и самая антихристианская.

Как и в конце 1980-х гг., носителями новой волны недовольства в нашей стране (как и в ряде других цивилизаций) становятся отнюдь не обездоленные слои, а представители среднего класса и несостоявшиеся претенденты на принадлежность к нему. Как и в конце 1980-х гг., градус недовольства поднимается при помощи социальной зависти — элементарного средства, применявшегося испокон веков. Как и в конце 1980-х, предметом спекуляций и игр становятся межэтнические отношения, особенно на Кавказе, причем именно в тех регионах, где что-то строится и преобразуется.

Смягчению возникших противоречий призвано снижение барьеров политического представительства. Но приумножение числа партий не разрешит автоматически насущных проблем. Само политическое представительство всегда создает искушение саморекламы, оперирования смыслами всуе, по поводам, расходящимся с заявленными целями. Конкуренция законопроектов и поправок замедляет, а не облегчает утверждение законов.

Между тем основным источником недовольства является не право, а правоприменение. В Москве более половины судебных решений имущественного характера не исполняется. Увеличение числа фракций, депутатов и самих законов этой тенденции не исправит.

Опыты столь разных государств, как США и Китай, свидетельствует об эффективности негосударственных структур, сигнализирующих власти о неблагополучии. Более того, в США существует общественная организация Guardian Office, контролирующая именно исполнение судебных решений.

В любом случае исправить пороки общества могут только силы самого общества, а не внешние опекуны. О том, к чему приводит раскрытие ворот настежь перед внешними опекунами, говорит опыт наших соседей. Самый яркий пример — Киргизия, которую в начале 1990-х представляли моделью для всей Средней Азии. В 2005 году, когда там была совершена та называемая «революция тюльпанов», в стране действовало 7000 иностранных неправительственных организаций. Стала ли Киргизия Кувейтом Средней Азии? События 2010 года в Оше скорее напоминают о Руанде. Накопление модераторов между властью и обществом прямо пропорционально бедствиям, а не процветанию.

В 2004 году президент американского Национального фонда за демократию Карл Гершман заявил, что арабский мир должен последовать по пути СССР. Захват столицы Ливии контингентом НАТО в августе 2011 года был приурочен к 20-летию так называемого «провала путча ГКЧП», а его исполнителями были так называемые афганские моджахеды. Это было целенаправленное «повторение пройденного» — что подтвердилось, когда активистов арабских восстаний по личной инициативе президента США Барака Обамы отправили на стажировку к ветеранам так называемых «бархатных революций» в Восточной Европе.

При этом в арабском мире организованное по цепочке свержение власти не было и не могло быть «бархатным». Топливом «арабской весны» была социальная зависть. Сквозной темой политической полемики (как и в «эпоху» советской перестройки) была реальная и вымышленная коррупция, преодоление которой якобы автоматически откроет путь к процветанию. Под этим предлогом дискредитировались лидеры, олицетворявшие независимость стран-мишеней. Политическим результатом стал хаос и беззаконие, экономическим результатом стала конфискация активов, которые в итоге (под предлогом того же хаоса и беззакония) не возвращаются, и массированное бегство капитала — иными словами, ограбление стран под лозунгом демократизации.

Стереотип этих событий был предсказан в 2006 году турецким писателем Орханом Памуком: «Они увидят, что хлеба у них не стало больше, и надежды, связанные с тобой, начнут улетучиваться. И в один день ты увидишь, что они больше не верят ни тебе, ни историям, которые ты рассказываешь. А когда не будет истории, в которую все верят сообща, у каждого появляется своя история, и каждый хочет ее рассказать. Миллионы нищих будут понуро бродить со своими историями, неся их гордо, как венец мучеников».

И действительно, волнения в Северной Африке начались с того, что правительства стран, которые в силу природных условий не могут обеспечить продовольствием свое население без импорта, под давлением Международного валютного фонда отменили дотацию на реализуемый хлеб. И именно к этому моменту социальные сети подготовили расписанную по каждой стране-мишени программу массовых протестов с одинаковыми названиями («День гнева», «День непримиримости», «День восстания») и с одинаковыми поводами, включая противоречащее исламской религии почитание самоубийц. Конъюнктурный характер этой кампании и ее аморализм был настолько явным, что в немецкой Welt появилось такое понятие, как «маркетинг трагедии».

Социальные сети транслировали элементарные, рефлекторного действия, послания-сигналы, электризовавшие «средний класс» арабского мира. Оказалось, что сетевой маркетинг удобен не только для продвижения модных товаров, но и для экспансии потрясений. И это подтвердилось в том же году кампаниями «оккупантов» в Европе. Протестная масса формировалась из социального слоя, не имевшего опыта созидания — и соответственно, этики труда во благо общества, и соответственно, причастности к своей цивилизации.

Способ мышления протестной массы Ближнего Востока был сформирован в процессе реформы общего среднего и высшего образования в арабских странах — соответственно целеуказаниям докладов Программы развития ООН (UNDP) и Арабского форума по экономическому и социальному развитию (AFESD) от 2002 и 2003 гг., где приоритетами реформы было объявлено «преодоление отставания по параметрам свободы, прав женщин и доступа к информации». Критики этих текстов, подготовленных специалистами по глобализации, отмечали, что в постановке задач «увеличение доступа к информации», достигаемое посредством форсированной интернетизации, произвольно приравнивалось к «увеличению демократии».

Таким образом, ключевую роль в разжигании пожара сыграли международные институты, навязавшие арабской интеллигенции и молодежи универсалистские и при этом ущербные (деградационные) стереотипы восприятия, мышления, поведения. Фактически на Ближнем Востоке была целенаправленно подготовлена общественная масса с инфантильным мышлением, а для ее «зарядки» из исламской традиции были произвольно взяты и использованы те элементы, которые были удобны для разжигания социальных страстей.

Вначале молодым людям внушили через новые популярные СМИ, что мучеником (шахидом) может называться не только жертвующий жизнью во имя веры, но и просто самоубийца. Затем была инициирована «программа нового поколения для Африки» Freedom House под лозунгом YouTube Generation. А затем именно технология YouTube была применена для распространения картин самосожжения арабов — исходя из экспериментальных данных о том, что массовое возбуждение и массовые агрессивные действия эффективнее всего провоцируется именно зрительным, а не речевым шоковым воздействием на психику.

Политическая элита России имеет перед глазами опыт своей страны и других стран и цивилизаций. Коварство транснациональных модераторов известно еще со времен Первой мировой войны, когда те же силы, которые рассчитывали на устранение монархии с помощью большевиков, уже в 1918 году устроили мятеж против тех же большевиков. В 1989 году Борису Ельцину давали множество авансов на Западе, а уже в 1992 году пошла речь о желательности его замены.

Наднациональные институты играют в мире слишком двойственную роль, чтобы на их авансы можно было полагаться. Американский экономист Иммануил Валлерстайн так излагает суть сдвига парадигмы в начале 1970-х гг.: «Была создана серия новых организаций — Трехсторонняя комиссия, Большая Семерка и Всемирный Экономический Форум в Давосе. Предложенная экономическая политика получила название Вашингтонского консенсуса. Он пришел на смену идее развития, девелопментализму (developmentalism). Глобализация была призвана стать триумфом свободного рынка, чтобы резко сократить вмешательство государства в экономику. Вашингтонский Консенсус предписывал всем государствам покончить с иллюзиями девелопментализма и приветствовать тот факт, что их границы теперь открыты. Было сказано: «другой альтернативы нет», и правительство, которое воспротивится, будет наказано... МВФ и Всемирный Банк получили такое влияние потому, что государства Юга при нехватке финансов вынуждены были обращаться за помощью к внешним источникам, чтобы как-то покрыть минусовой баланс в платежах. МВФ выдвигал условия просто грабительские, фактически требуя снижения социальных выплат в кредитуемом государстве и, в первую очередь, настаивал на выплате внешнего долга».

Речь идет о том, что глобальный истэблишмент не только навязал свои условия государствам, но и отказался от идеи развития на всепланетном уровне. Новая система, по свидетельству И. Валлерстайна, под видом свободы несет принуждение к отсталости. В свою очередь, под видом необходимых потребительских благ распространяются продукты второстепенной, не связанной с созданием новой стоимости индустрии общения. В итоге, как признают теперь и сами «сеятели свобод», мобильных телефонов в Африке сегодня больше, чем туалетов, а по объему электронного мусора Африка обгоняет Европу. Во что может вылиться эта однобокая пародия на прогресс? Не в новую ли эру «темного Средневековья», когда в Европе свирепствовала чума?

Как ни парадоксально, засорение пространств Земли, нуждающихся в средствах элементарного выживания, электронным хламом и презервативами (ради сокращения численности населения) происходит в то самое время, когда мировой истэблишмент устрашает человечество экологическим кризисом. Из всех подмен понятий, с которыми мы сегодня сталкиваемся, эта — самая циничная и античеловеческая, и самая антихристианская.

Константин Черемных