Сообщение российского МИД о том, что Российская Федерация с 1 октября сего года не видит причин для дальнейшего функционирования на своей территории USAID, не могло остаться без реакции. Представители ряда именитых правозащитных организаций выступили с прогнозами о безоговорочной смерти всех демократических инициатив в России, неминуемом наступлении авторитаризма и возврату в прошлое. Пессимистические настроения не смогло поколебать даже официальное обращение государственного секретаря США Хиллари Клинтон к российским властям с просьбой продлить работу USAID на несколько месяцев. Самые дальновидные правозащитники предпочли готовиться к худшему развитию событий, планируя в дальнейшем диверсификацию источников грантов.
Среди организаций, получающих гранты от USAID, самыми авторитетными являются правозащитный центр «Мемориал», Московская Хельсинская Группа и ассоциация по защите прав избирателей «Голос». Руководитель ассоциации «Голос» Лилия Шибанова, выразив сожаление по поводу прекращения работы USAID, от которой «в значительной степени» зависела деятельность её структуры, сообщила, что, несмотря на эту чувствительную потерю, работа «Голоса» не прекратится. Ею уже было получено подтверждение на годовой проект Еврокомиссии по участию граждан в местном самоуправлении, а также на проект, финансируемый Норвегией, по местному самоуправлению на Северо-Западе России.
То, что ассоциация по защите прав избирателей внезапно решает заняться «непрофильным» для себя местным самоуправлением, само по себе интересно. Особенно с учётом указания конкретного региона, где предполагается развивать это самоуправление, и государства, которое финансирует данное направление.
В области «местного самоуправления» на русском Севере Норвегия достаточно давно и весьма активно выстраивает информационный проект «арктической идентичности», в рамках которого формируется образ некоего народа «поморы», обладающего собственной, разительно отличной от русских национально-культурной идентичностью. Причём, вопреки всем очевидно известным в истории и этнографии данным о поморах реальных, представлявших собой не этническое, а чисто географическое название («поморцы») потомков новгородцев, селившихся на побережье Белого и Баренцева морей, «поморы» представляют собой крайне самобытный финно-угорский народ, живший от Белого озера (Архангельская область) до Урала, который в этом виртуальном прошлом именовался Поморье. В рамках «поморской концепции», по причине своей уникальности «поморы» имеют права на автономию в своих пределах, не исключая и возможности влиять на логистику и разработку энергоресурсов Арктики и вообще, на всю региональную политику.
К тому же от русских «поморский народ» отличается настолько, что куда ближе по ментальности и корням ему оказывается дружественная Норвегия, населённая «норвежскими поморами», а «поморы» Архангельской области в рамках концепции называются «русскоязычной группой этноса поморы». «Поморы», таким образом, внезапно превращаются даже не в малый коренной народ, а в существенного размера этнос, представители которого говорят на разных языках. Создание в информационном поле образа такой этнической группы и его поддержка в дальнейшем сулит ещё более впечатляющие геополитические бонусы как для Норвегии, так и для её союзников.
Указанная выше задача решается достаточно просто, теми же средствами, которые всегда задействуются в таких случаях. Тем более, что практика показывает: для разжигания этносепаратизма в некотором конкретном регионе можно обойтись весьма скромными затратами, главным же фактором является методичность. В качестве примера подобной деятельности можно привести Румынию, проводящую активную работу по информационно-ментальному поглощению Молдавии.
Точкой кристаллизации нужной идеи становятся разнообразные этнографические кружки и те представители научных кругов, которые склонны к излишней смелости в культурологических гипотезах. Излишняя конкретика в данном случае вредна, размытость определения нового «народа» позволяет маневрировать. Так, «поморы», в зависимости от момента, преподносятся на выбор то как самобытный финно-угорский народ, то как славянский этнос, отличный и даже исторически враждебный по отношению к русским, то как часть русского народа, превосходящая по своим качествам остальных его представителей.
Затем, при поддержке заинтересованной страны, создаётся некая видимая легитимность. С начала 90-х годов Норвегия работает в направлении так называемого объединения трансграничного сотрудничества Баренцева региона (Баренц-регион), которое управляется, разумеется, из Норвегии. Самим своим существованием солидная организация обеспечивает фундамент для идей тех, кто с ней сотрудничает. Кроме того, под эгидой трансграничного сотрудничества становится возможным проведение разнообразных «обучающих» семинаров и тренингов, являющихся неотъемлемой компонентой технологий мягкой силы и проведение иных видов идеологических атак. Например, при поддержке секретариата Баренцева региона был издан сборник «поморских сказок», бесплатно распространявшийся среди молодёжи и студенчества Архангельской области.
Примечательно, что сказки были написаны на «поморском языке», деньги на создание словаря которого были выделены фондом Форда. Недавно созданный в Архангельске университет уже содержит «Поморский институт», директором которого является «этнический помор» Иван Мосеев, одновременно возглавляющий организацию «Поморское возрождение», принявшей под руководством гражданина Норвегии Тура Робертсона живейшее участие в создании сборников «Поморьски скаски». Его помощники так же не имеют педагогического образования, за исключением знаний о защите прав коренных народов, предоставленных норвежским университетом в Тромсё. Зато Поморский институт даёт представление о «поморском языке», так как официально именуется «Наýцьно-обрáзовáтельной центрь «Помóрьской инститýт исконвéцьных (доморóдных) народов Полунóци» Полунóшного (Сиверьного) федерального университета им. М. В. Ломоносова». Как видно, «поморский язык» пока что не очень отличается от русского, но с учётом некоторых примеров из прошлого вряд ли стоит сомневаться в том, что, при должном энтузиазме и заимствовании аналогов русских слов из норвежского или шведского языков, «поморский язык» может стать самостоятельным.
В итоге, у «русскоязычной ветви» поморов уже есть свои сказки, институт при федеральном (!) университете, мифы, поддержка извне, начата работа по разработке своего самобытного языка. Причём вся эта деятельность содержит ещё один обязательный компонент — отстранение от всего русского. Причём как в сборнике «Поморьски скаски» — «быть помором, значит не быть русским», так и в распространённом в Архангельской области учебнике культуры, который, в частности, содержит следующие послания школьникам младших классов: «Постепенно ты становишься северянином — помором. А знаешь ли ты, какие они, поморы? Почему их так называют? Какими главными промыслами они занимаются и продолжают заниматься в сегодняшней жизни? Каким должен вырасти ты, чтобы и тебя называли гордым именем «помор»?».
Полагать, что работа по формированию сепаратистских настроений ведётся в России лишь по религиозному признаку, весьма недальновидно. Равно как и обращать внимание на очевидно «перспективные» в этом смысле регионы Российской Федерации, забывая о том, что создать некие предпосылки для сепаратизма не просто, а очень просто, вне зависимости от территории. И единственными эффективными барьерами могут стать лишь уверенная внутренняя политика государства и общественное осознание, кто, зачем, на чьи деньги и в чьих, соответственно, интересах осуществляет «поиски» несуществующих этносов с большими претензиями в дальнейшем.
К сожалению, внимания «поморской концепции» уделяется недостаточно. Открыто о существовании весьма негативного для нашей страны движения говорят лишь отдельные лица, такие как историк и исследователь Русского Севера Дмитрий Леонидович Семушин. Это явно нуждается в изменении, поскольку к уже ведущейся работе по пробуждению северного сепаратизма в скором времени могут добавиться усилия организаций, готовых также приступить к развитию «местного самоуправления» на северо-западе России с целью получения новых источников финансирования.
Александр Вишняков
Что делать правозащитнику после ухода USAID?
Что делать правозащитнику после ухода USAID?