21 декабря 2013 г.
Форум Всемирного Русского Народного Собора в Ставрополе становится важным событием в духовной жизни Северного Кавказа. Сегодня мы предоставляем слово еще одному эксперту, с благословения митрополита Ставропольского Кирилла принимавшему активное участие в аналитической подготовке Форума, — иерею Евгению Шишкину, секретарю Ученого совета Ставропольской духовной семинарии, заведующему кафедрой богословия. Кроме богословских дисциплин отец Евгений преподает и историю церкви.
— Отец Евгений, из бесед с другими экспертами известно, что одна из целей организаторов Форума — показать Ставрополь как центр русского мира на Кавказе. В том числе — и мира духовного. Хотелось бы услышать и ваше мнение на этот счет — как священника и как историка.
— Ставрополь действительно удивительное место. Мы не всегда отдаем себе отчет о масштабах, которые занимает Град Креста в духовной жизни и истории региона. Уже само название нашего города символично для региона, где христианство имело самую продолжительную историю на территории всей России, уходящую корнями в глубокую древность. С Х века, с момента разгрома Хазарии и возникновения Тмутараканского княжества, мы можем говорить о русском христианстве здесь, на Северном Кавказе. Свидетельством тому являются кресты, обнаруженные в районе Преградного на Ставрополье, в Северной Осетии — заманкульский крест.
Я хотел бы обратить внимание, что Ставрополю (Граду Креста) исторически суждено было стать духовным центром региона. Северный Кавказ имеет очень напряженную историю. Все завоевательные походы Батыя, Тамерлана и других прошли через этот регион и были чрезвычайно разрушительны для христианских стран (Грузии, Алании). В ХV веке Северный Кавказ оказался изолирован от всех христианских центров, и его история — это история постоянного возрождения христианства. Археологические памятники ХVI века (Эльхотовский крест и другие) можно рассматривать как визитную карточку возрождения христианства. Происходит зарождение терского казачества, в состав России входит Кабарда, черкесские князья крестятся и поступают на службу московскому государю. ХVI-ХVII веками датируются свидетельства европейских путешественников о том, что народы Северного Кавказа исповедуют православие.
— И в этот же период здесь возникает такое понятие, как русское христианство?
— Не просто возникает это понятие, а в 1602 году в Астрахани создается епархия, которая окормляет Северный Кавказ. Второй ее кафедрой является Терский городок на востоке Кавказа — в устье Терека. А после образования Гребенской линии Петр делает ее центром крепость Святого Креста на реке Сулак. Поразительно, но в 1723 году — более чем за полвека до строительства Азово-Моздокской линии и возникновения крепости Ставрополь — епископ Русской Православной Церкви, окормляющий Северный Кавказ, можно сказать пророчески, получает титул Астраханский и Ставропольский. Понимаете, города Ставрополя еще нет, а в духовном смысле омофор, который простирает церковь над Северным Кавказом, уже связан с этим именем...
Впоследствии, когда наши границы, по русско-иранскому договору, отодвигаются к Кизляру и он становится оборонительным центром Кавказа, там возводится Крестовоздвиженский монастырь. То есть протянулась дальше эта ниточка — как в христианском песнопении поется: «Крестом ограждаемые врагу противляемся»... Ну а когда при Екатерине выстраивается Азово-Моздокская оборонительная линия, то особое место в ней занимает крепость Креста — Ставрополь. Военная и гражданская администрация переходят то в Екатериноградскую, то в Георгиевск.
Но Ставрополь все равно остается центром притяжения — здесь верующий человек видит некие пути Промысла Божия. И когда встает вопрос об открытии епархиальной кафедры уже непосредственно на Северном Кавказе, она создается в Ставрополе. В этом году исполнилось 170 лет этому событию. Конечно, к 1843 году Ставрополь был уже губернским центром, и Ставропольская епархия стала ключевой, центральной для всего нашего региона. Она дала начало и епархии на Тереке, и Кубанской. А в недавнем времени — Пятигорской и Георгиевской. Все они генетически связаны с епархией в Граде Креста...
— А как пережил Ставрополь, как центр русского духовного мира на Кавказе, период богоборчества после революции?
— Ставропольская епархия, если судить по мирским меркам, в 30-е годы была уничтожена. Статистически из тысячи православных приходов, существовавших на Кавказе до революции, к моменту начала Великой Отечественной войны осталось всего двадцать. Но это не значит, что была уничтожена вера. Мы знаем положенные под спуд данные переписи 1937 года, когда в период самых страшных репрессий треть городского и две трети сельского населения признали себя православными христианами. Многие священники были расстреляны, другие вынуждены были заниматься светской профессиональной деятельностью. Но эти люди нелегально сохраняли свои приходские общины. И мы это увидели в период войны, когда только-только эвакуировались органы госвласти (а кроме партийного руководства это мало кому удалось), вместо четырнадцати общин сразу образовались сто сорок. Это данные только по Ставропольскому краю.
— Но, возвращаясь к страшному для страны 1937-му, стоит, наверное, вспомнить и другое событие, показательное не только по религиозным, но и просто по человеческим меркам. Это когда на заседании комиссии горкоммунхоза решалась судьба Андреевского собора. Его ведь тоже предполагалось разобрать по камням. И понятно, что это была партийная установка сверху. И большинство членов комиссии были партийными, и, по крайней мере, вслух верующими они себя признать не могли. Но приговор Андреевскому собору они не подписали. Есть мнение, что собор спасло присутствие на этом заседании автора проекта собора архитектора Кускова, но, думаю, не только это. Ведь наверняка каждый из принимавших решение сохранить здание церкви понимал, чем это может быть чревато для него лично...
— Дело в том, что судьба Андреевского собора потрясающе драматична. Это единственный храм, по которому в краевом архиве отдельным фондом сохранились документы приходской общины до 30-х годов. Закрытие храма сопровождалось грандиозными скандалами. Фактически вся общественность города — интеллигенция, профессора, юристы — писали жалобы во ВЦИК. Я лично видел эти документы в Госархиве РФ. Они находились на рассмотрении в комиссии по вопросам культов — то есть люди реально противостояли закрытию этого храма. Поэтому, когда речь зашла о разрушении, собор, по крайней мере, удалось сохранить как памятник архитектуры...
А потом Господь судил так, чтобы в этом храме находились документы краевого архива. Парадоксальность ситуации состояла в том, что все архивы в тот момент находись в ведомстве НКВД. И фактически гонители церкви должны были сохранять то, что составляло основу архива — церковную документацию. И до сих пор всего на 10 процентов сохранившийся фонд духовной консистории — это самый большой по объему фонд краевого архива. А соответственно, НКВД должен был сохранять и здание храма, оказавшееся у него под патронажем.
Есть еще один удивительный факт. Священник протоиерей Павел Панин, служивший в Андреевском соборе в начале 30-х годов, имеет в послужном списке очень интересную запись — с 1935 года он становится сотрудником краевого архива, а значит — продолжал служение в уже закрытом храме, уберегая его и сохраняя. Протоиерей Панин в годы войны оставался в Ставрополе. Он потерял на фронте сыновей, похоронил родственников, погибших во время оккупации, но и после войны продолжил служение — здесь же, в Андреевском храме.
— Вам не кажется знаменательным то, что Ставрополю, переименованному в 30-е годы в Ворошиловск, уже в годы войны было возвращено его историческое название?
— Это уникальный случай, когда решение городской управы после освобождения города от оккупантов советской властью не было отменено. Конечно, к моменту освобождения Ставрополя и Ворошилов уже не был в фаворе. Но от этого сам факт возвращения городу его исторического названия в советское время не становится менее удивительным. Это при том, что в тот момент Ставрополь был в руках страшного человека — шефа-идеолога Михаила Суслова, который уже после изгнания немцев продолжал уничтожать церкви. По его приказу в мае 1943 года была взорвана и колокольня Казанского кафедрального собора. Якобы она могла послужить ориентиром для немецких бомбардировщиков. Хотя когда в 1942-м город действительно подвергался бомбежкам, это Суслова не волновало...
А забеспокоило после оккупации, когда вместо одного действующего Успенского храма в городе их оказалось пять — службы проводились в Андреевском, Преображенском, Крестовоздвиженском, а непосредственно в колокольне была открыта церковь Вознесения Христова. Совершенно очевидно, что для Суслова эти церкви были бельмом в глазу. И, поскольку летом 1942 года он провалил подготовку к эвакуации и организации сопротивления, Михаил Андреевич в 1943-м начал имитировать бурную работу. А церковь к тому же была его идеологическим противником. Поэтому и было стремление представить возрождение церквей как «вражий след на нашей территории»...
— Теперь идет новый этап возрождения христианства на Кавказе. То, что в Ставрополе на Крепостной горе вновь возвышается Казанский кафедральный собор, а возле него возводится колокольня, знаковое событие нового времени. По вашему мнению, Ставрополь сегодня сохраняет историческую миссию центра русского мира на Кавказе?
— Конечно. Мне уже приходилось отвечать на этот вопрос во время прямого эфира на радио. Звонил, видимо, житель одной из республик Северного Кавказа. Вопрос его звучал так: «Почему Форум Всемирного Русского Народного Собора второй раз проводится в Ставрополе? Приезжайте к нам!». Этот человек, видимо, хотел проявить кавказское гостеприимство и, судя по всему, он солидарен с нами, понимая, что отток русского населения и пресловутый «русский вопрос» — глобальная проблема для всего Кавказа и затрагивает она всех людей, которые здесь живут. Я ответил, что на первом Форуме присутствовал Патриарх, глава ВРНС — и это было не случайно. И когда было принято решение, что Форум станет ежегодным — он уже был Ставропольским.
Знаете, когда мы озираемся, то понимаем, почему это не случайно. Мы видим те судьбы, которыми он вел наш народ, нашу страну, наш регион... Город Ставрополь — это центр русского мира на Кавказе, центр нашей большой общности, потому что русский мир — это не этнический анклав. Это огромная цивилизация. Это культурный код, который в конкретной человеческой жизни проявляет духовное наследие православной веры. Повторюсь, многие тейпы или семьи народов Кавказа с древности исповедовали православие. И это тоже способствовало включению Кавказа в орбиту этой великой культуры, великой цивилизации, духовного наследия. Представители других народов понимают, какой масштаб их культуре придает сопричастность русскому миру. Это очень важно понимать, что Кавказ — тоже русский мир.
Беседовала Елена Павлова